— Линн, вдохни!

Я умираю? Но я так и не сказала о своем подозрении, что Паула может стать следующей жертвой. Ларс любил ее, а может, любит и сейчас, он должен знать…

Пытаюсь что-то сказать о следующей жертве, но его голос требует:

— Дыши!

КРОВАВЫЙ

КРОВАВЫЙ

Очнулась в больнице. Не сразу поняла, где и что со мной. Сильно болело горло и почему-то локтевые суставы. Попытка согнуть руку и дотянуться до лица не удалась. Руки зафиксированы в локтях.

— Где я?

— Вы в своей палате. Пока не разговаривайте, вас практически вынули из петли, еще чуть и вы бы задохнулись, — медсестра смотрит сочувственно. — Руки туго забинтованы, чтобы зафиксировать суставы, у вас вывих. Не разговаривайте… Я сейчас позову…

Из петли? Из какой петли? Но спрашивать не у кого, медсестра вышла.

Я пытаюсь вспомнить, что произошло. Мы, вернее, я выпила и после того, как ушла Анна, заснула. Сон был страшный, я слышала только голос Ларса и чувствовала боль и удушье. Больше ничего…

Ларс успел приехать? Наверное, если это был его голос. Ларс мучил меня сонную? Почему, зачем? Внутри росла паника, кого пошла звать медсестра? Я уже понимала кого… Да, я же сказала ему по телефону про алиби, то есть, дала понять, что знаю, что мне что-то известно.

Когда Ларс вошел в мою палату и плотно прикрыл за собой дверь, в ужасе сжалась. Пришел добивать? Как ему сказать, что я никому не расскажу ничего из того, что о нем знаю или подозреваю?

— Как ты? Пришла в себя, говорить можешь?

Я кивнула:

— Да, я…

— У нас мало времени. Я буду задавать вопросы, а ты отвечать! И не смей соврать хоть в малом, если ты не скажешь правду или скажешь не всю правду, я тебе просто отверну голову! Все равно пустая голова ни к чему. Ты меня поняла?!

Несмотря на шутку, в серых глазах не было ни искорки смешинки, это просто расплавленная сталь, залитая в радужную оболочку, к тому же способная мгновенно обрести форму клинка и снести мою многострадальную голову.

— Ты меня поняла?! Подай голос.