Пришлось продиктовать…
— Хорошо. Никому ничего не рассказывай, это может оказаться смертельно опасно. Лежи тихо, пока не приедет бабушка. Полиции я сказал, что ты просто неудачно снимала рождественские гирлянды и ничего не помнишь.
Ларс явно собрался уходить, но вдруг сделал шаг обратно к кровати, наклонился и… Я почти задохнулась от его поцелуя. Даже если бы меня еще раз подвесили, я согласна ради такого.
— Дуреха!
И это вместо «люблю»! Но его и след простыл.
Глядя на закрытую дверь, я пыталась разобраться в ситуации. В голове и на сердце сумбур. Это неудивительно, с той минуты, как я впервые увидела Ларса, порядка ни там, ни там уже не бывало.
В дверь постучали, не успела я испугаться, как вошла медсестра и за ней двое рабочих втащили большое кресло.
— Мы поставим вот тут и еще вот так ширму.
— Зачем?
— Чтобы ширмой отделить вас от охраны.
— Какой еще охраны?!
— Ларс Юханссон, доставивший вас в клинику, оплатил дополнительный круглосуточный уход и просил не оставлять одну ни на минуту. Вы подвержены головокружениям?
— Да, пожалуй, особенно в последнее время.
Это правда, с тех пор, как я встретила Ларса Юханссона, голова идет кругом постоянно.
— Вот так вам не будет мешать?
Как мне может мешать то, чего я не вижу. К тому же постоянное присутствие рядом человека действительно немного успокоит. Это очень неприятно, когда тебя пытаются убить, а ты еще и не понимаешь, кто и за что.