— Ей нужно во что-то завернуть свою куклу, чтобы уложить ту спать.

— Куклу? — с недоумением произнес Иван. — А где же она?

— Кушает у себя во дворце, — с улыбкой ответила девушка.

— Откуда ты знаешь, что сказала эта девочка? — опять удивленно спросил Иван.

Селена пожала плечами, проговорив:

— У меня такое чувство, что этот язык мне знаком.

Иван с интересом посмотрел на нее, потом на детей.

— Может, этот язык относится к дравидийским языкам? Ведь они, скорее всего, восходят к языкам протоиндийской письменности. А ты все же имеешь к ней отношение, хоть и в далеком прошлом.

Селена, ничего не ответив, стала опять наблюдать за детьми. А Иван, повернувшись, начал искать глазами Джамини. Того все еще не было, и молодой человек спросил у Владимира, сидевшего рядом на рюкзаке:

— А куда это Джамини исчез?

— Они с Мишкой рванули вон в том направлении. Что-то хотели приобрести, вроде сувенир.

Через минут двадцать на противоположной стороне зала показались Джамини и Мишка. Второй с довольным видом что-то нес в руках. Когда оба подошли к рюкзакам, Иван жестом подозвал переводчика к себе.

— Послушай, вот эти дети на каком языке говорят?

Джамини, взглянув туда, где играли мальчик и девочка, на минуту застыл, а затем с оживлением в глазах сказал:

— Это язык нахали. Он распространен в Центральной Индии.

Иван радостно посмотрел на Джамини, а потом — на Селену.

— Помните, дядя говорил нам о нем, а также о языке бурушаски, распространенном близ северо-западной границы Индии?

— Да, эти языки относятся к дравидийским языкам и языкам мунда, — согласился Джамини.

— А те восходят к языкам протоиндийской письменности! — уверенно произнес Иван.

— Но это еще не доказано, — удивился Джамини.