Далее слова притворялись в удивительные сказы о могучих просторах Галактик сотворенных самим Родителем, кои имели края и границы, точно описанные формой овала-яйца. Возлежали те Галактики и в вовсе недоступной пониманию Вселенной… Всевышней столь плотно друг к другу, что касались… упирались своими плотными и единожды незримыми стенами. Кружили в Галактиках системы, звезды, газы, пыль… и все то уже менее значимое для сил Родителя созданное Богами трех печищ: Димургов, Расов, Атефов.

– Значит, наши Боги, Расы они не одни, – обратилась отроковица к Вещунье Мудрой.

В связи с тем, что Небо повелел быть при драгоценной девочке бессменно, царица никогда не выпускала ее из-под своего взора, сопровождая повсюду. И оставляла в покое в самом срубе, где под опеку Владу принимал Выхованок. Юница, привыкшая к вольности, которая может, составляла суть ее лучицы, нуждающаяся в одиночестве, теперь не могла позволить себе прежней свободы, чем весьма тяготилась. Вещунья Мудрая никогда не позволяла ей одной уходить со двора, а если отроковице желалось прогуляться, всегда следовала рядом.

Вот и теперь обе женщины были на лугу, том самом, где когда-то Злат подарил девочке цепочку с камнем и тем своим даром, будто изменил движение ее жизни. Владелина лежала на прикрытой сверху плащом траве, и, глядя в небо на парящих над ними двух соколов, перебирала зубами тростиночку.

– Одни? – переспросила царица, которая, чтобы не мешать течению мыслей девушки присела от нее в двух шагах, давая тем самым возможность побыть наедине с собой. – Нет Расы не одни. Я же о том тебе сказывала. Еще две правящие и созидающие системы печище, это Димурги, старшие и Атефы, младшие в лоне Небожителей.

Владелина черпая знания из пергаменов, ни с кем кроме как с Вещуньей Мудрой, о прочитанном не говорила, и даже не задавала вопросов Богу Дажбе, хоть он того днесь явственно желал.

– Димурги. – Повторила юница величание печище, к которой неосознанно почувствовала тягу и судорожно вздрогнула. – Красивое величание… и такое мощное как ночное небо.

– Что ты сказала? – беспокойно вопросила царица, и единождым махом повернула в сторону лежащей Влады голову.

– Что? – выдохнула отроковица и усмехнулась, и сама не до конца поняв того, что выпорхнуло из ее уст.

– Может пора вернуться? – это Вещунья Мудрая произнесла с трепетом в голосе, вроде боясь обидеть юницу и в тоже время, жаждая всеми фибрами собственного естества, чтобы ее послушались. – Сегодня мы с тобой не занимались.

– Вещунья Мудрая, – девочка, будто, не слышала просьбы царицы, не вообще ее речи, напряженно обдумывая, что-то свое. – А как ты мыслишь, Бог Дажба позволит мне увидеть одноглазых ориков и море. Зиждитель сказал давеча, что исполнит мое мечтание, коль оно у меня есть, ибо хочет порадовать. И я подумала о море… Я видела горы, елани, леса… хотела бы узнать, что такое море и как оно может не иметь края. Разве так может быть… без края?