— Обойдутся, — буркнула Певерелл. — Он не запатентован.

Глаза Сметвика смеялись. Он прекрасно знал, что никакого артефакта не было, что Гарри самостоятельно вытаскивала его чуть ли не с того света. Помнил ее лицо, ее зеленые глаза. За них он цеплялся, держался за воспоминание о ее губах, которые шевелились, а в уши лился тихий, проникновенный шепот Певерелл. Несмотря на тяжелое состояние, он помнил все, до последнего слова. И хотя Гарри вряд ли повторит их все сразу, громко и при свете дня, эти воспоминания будут греть его до конца жизни. Потому что доказывали любовь незаурядной, вредной и ехидной ведьмочки, декана Слизерина.

— О чем бы ты там ни думал, прекрати! — Гарри очень не понравилось мечтательное и многозначительно выражение лица мужчины. — Тебе сейчас нельзя.

— Но поцеловать разрешено, моя леди?

Гарри сделала вид, что задумалась.

— Думаю, вреда от одного поцелуя не будет, — наконец, решила она и подвинулась на краю кровати, положила руки на широкую грудь мужчины, упиваясь биением его сердца. Сердца, которое она чуть было не потеряла.

Губы Гиппократа плотные, немного твердые, уверенные и в то же время мягкие, несли на себе вкус лекарств и апельсинов, которые таскала ему Гарри. А еще — орехов в меду. Хотя ему запрещали сладкое, женщина все равно контрабандой проносила маленькие порции.

— Ой! Простите! — раздался звон уроненного металлического подноса. За дверь вылетела молоденькая медиковедьма.

Гарри с Гиппократом переглянулись.

— Теперь слухи пойдут, — протянула Певерелл, смеясь про себя.

Когда их волновали слухи?

— Скажу, что ты — моя невеста.

— И разобьешь сердце всем женщинам Мунго, — Гарри уткнулась лбом в больничную рубашку мужчины. Невеста… так легко и так сложно. Ее никто не хотел назвать невестой просто так, за то что она — это она и никто более. Не леди, не некромант, не Мастер. Никто не знакомился с ней, когда она стояла полуслепая, в одном лишь платье, даже без нижнего белья, без денег, без имени. Без всего.

— Гарри, — сильные пальцы отвели прядь волос. — Если ты возражаешь….

— Я люблю тебя, — выпалила Певерелл и почувствовала, как заливает щеки румянец.

Гиппократ уткнулся в макушку, глубоко и счастливо вздохнул, обнимая.

— И я очень-очень люблю тебя, Гарри.

— Урок окончен, вы свободны. Домашнее задание на доске, — Гарри отложила учебник.

Студенты начали собираться, обсуждая прошедшее занятие. Дверь приоткрылась, и в кабинет проскользнул аврор. Молоденький еще, наверное, и двадцати пяти нет. Скорей всего, выполняет роль мальчика на побегушках при более старших.