Оказавшись в полку, Лилиан не то, чтобы специально озаботилась — но все-таки задалась вопросом статуса. При дворе статус ее был всегда более-менее ясен: фаворит (не фаворитка, нет) короля. Богатый промышленник, хотя и слова-то такого еще не было. А тут?

Но за пару десятинок, с учетом намеренно несколько нахального поведения, статус ее определился. И стал он очень похож на статус хорошего начальника медчасти — который, конечно, в бою не командует, но и ссориться с которым не надо. А распоряжается он повыше взводного — но пониже ротного командира. Который, в свою очередь, все-таки не будет без необходимости это демонстрировать…

Происходило это при молчаливом попустительстве Джеррисона Иртона, который не то чтобы ее признал — но не вмешивался, пока не возникало проблем. Ее муж, как выяснилось, вообще не любил копаться в скандалах, терпеть не мог "терок" и дележек и всегда старался их просто раскидать и забыть. Что, с точки зрения Лилиан и командира второй роты было не вполне верно, но командир первой роты и квартирьер считали, что это и есть верный подход… Но, в-общем, Лилю пока на командирские совещания не звали, что ее полностью устраивало. Полк своего командира любил и слушался. Командир свой полк любил, и тоже на свой манер пристрастно о нем заботился. Что-то в этом было похожее на Джеррисона со Стобедом.

Отношение ко всему этому у Пайко Томмена она осторожно определила для себя как "играйтесь, дети". Впрочем, он и правда был старше их всех.

Вопрос статуса имел существенное значение — от этого зависело ЧТО она могла делать, к кому и как обращаться. Надо сказать, статус ее пока устраивал, но существенной проблемой стал местный… должность его называлась забавно, но Лилиан этот тип безумно раздражал, а потому она обозначала его как "Снабженца". Даже имя его было трудно вспоминать. Разговаривать с ним было противно и почти бесполезно.

— Какой-такой гипс?.. Жили без него и дальше проживем…

Лиля после того разговора аристократически подняла брови, развернулась и ушла. Наверняка толстенькая сволочь ей вслед ухмылялась.

— Госпожа, — недоуменно поинтересовалась сопровождавшая ее Ингрид. — Ты ему так вот просто разрешишь подобное неуважение?!

— А что бы ты предложила?

— Но, госпожа, я же видела как ты умеешь заставлять людей — даже и не представляясь графиней!

— Да. Умею. И что же было бы дальше? По каждой мелочи, от трав до сапог — давить? Заиметь репутацию скандалистки? Кроме того, мне бы хотелось, чтобы нужды лазарета удовлетворялись и после меня.

— Что же делать?

— Ждать. Смотреть. Думать. Этой… личности мы все припомним в подходящий момент.