В середине одного серого дня Мири положила камень — и осознала, что он последний. Она стояла в середине странной дороги, образованной камнями. Вокруг, снаружи образованного камнями большого круга, стояли люди — и молча смотрели на нее. Моросил мелкий и холодный весенний дождик. Перешагивать через камни Мири показалось как-то… неправильно. И она пошла по дорожке. И через пять минут снова оказалась в центре. И снова пошла. И снова центр. И снова.

Уже начинало темнеть, когда он вышла. Её парни подошли к ней и накинули на плечи куртку. Нари дал ей кожаную фляжку напиться. Люди стояли и молчали, глядя на нее. А она смотрела на них. А потом спросила:

— Скажи, Нутр Хромой, корабль твоего бывшего бонда — он еще не сгнил?

— Нет, лута. Он еще крепок. — так ее впервые назвали лутой. Дочерью ярла. Так назвал ее Нутр Хромой, штурман и кормщик старого конунга. Тосковавший от того, что после смерти конунга его самого уже три года не брали в набеги и плавания.

— Ты живешь в его доме. Спроси у уважаемой Трюд-матери, не согласится ли она его продать? Ведь сыновья ее в походе, на своих кораблях.

— Хорошо, Лута. Я спрошу.

— Я собираюсь в Альтверу. — сказала всем лута Мири, виконтесса Иртон, по прозвищу Муха. — Кто со мной?

И разные люди, до того стоявшие у круга камней, стали подходить к ней.

Ведьмин уксус

Ведьмин уксус

Жизнь в лагере Пятого пехотного полка можно было назвать какой угодно — но не скучной. К удивлению Лили, именно тут нашлось множество людей действительно готовых принимать новое. Причем принимать без особых доказательств, просто как данность. Тут можно было, кажется, быть даже ведьмой — но надо было быть НАШЕЙ ведьмой. Это сильно облегчало ей жизнь — но предсказуемой ее не делало совсем.

Однажды утром Лилиан отправилась к графу Иртону за планами передислокации. Насколько она знала, место уже определено и надо было согласовать, где на следующем пункте размещения будет стоять лазарет. Хроническое решение Джеррисона "Ну найдите себе какие-нибудь кусты!" ее категорически не устраивало.

Лагерь уже проснулся и бодро сворачивался — кто-то завтракал, кто-то одевался, кто-то ругался. Ее приветствовали — отвечала, кто-то вслед посвистывал — это она гордо игнорировала.

У палатки же командира она увидела сцену, которая ее… скажем так, неожиданно задела.

С формальной точки зрения, абсолютно ничего не происходило — девица из обоза, Марика, принесла и передала Джеррисону новую рубашку. Собственно, с обозом и шел такой интересный сборный народец — ремесленники, прачки, швеи, шорники… Но как вот эта самая девица это сделала!