Лиля даже не сразу поняла почему, но ее первой же мыслью было "Ах ты ж, сукина дочь!!!".

Во-первых, Марика принесла рубашку точно утром, ровно в тот момент когда Джеррисон закончил умываться, а оруженосцы отправились за кашей. Так что именно ему в руки она ее и отдала. Чисто случайно так вышло, ага. Как раз его старая рубашка была расстегнута до пупа. И мокрая. Ровно настолько, чтобы девушке мило порозоветь.

Во-вторых, что-вы — что-вы, приличная девушка. Воротничок (это посреди-то военного лагеря после трех десятинок марша, хоть и в обозе) прямо белоснежный. Очень выгодно подчеркивающий линию и без того красивой шеи, еще и открытой прической. И прическа — конечно с платком, как можно иначе! Только вот платочек-то прямо кричал "Ах, ничто не может прикрыть мои волосы! Ах, как я стесняюсь — вот прямо всей этой блестящей каштановой волны". Еще бы носовым платком волосы покрыла, коза.

В-третьих, она не просто подала ему эту рубашку. Она вся подалась вместе с ней, трепеща ресницами, скромно наклоняя голову, но прямо-таки вот не удержалась взглянуть на их светлость из-под них. Огромными зелеными глазами. И покрутить платьем, скромным, но подогнанном точно по фигуре, уж точно не забыла. У бедной же девушки совершенно нечего под него надеть, конечно… "Особенно на вот этот вот четвертый номер, который ты ему только что на блюде не поднесла!"

Ну и рубашка была, прямо заметим, очень персонально пошита для Их Светлости. Это ведь непросто, если кто не в курсе, такой отрез шелка найти, а потом его ручками шить.

Вторая мысль появилась почти сразу же вслед за первой — "Ах ты кобель!!!!".

Опять-таки, формально все было очень прилично. Их Сиятельство, граф полковник Иртон милостиво принял у крестьянки работу. Но.

Во-первых, как он к ней повернулся! Как огромный, потянувшийся, прямо-таки приласкавший девушку всем движением кот, с прокатившимися по всему телу мышцами. Конечно, он не вставал ей навстречу — но вот просто повернулся. В свободно накинутой старой, поистершейся рубашке. Нет, так и не застегнутой. Разве могучего воина может волновать какая-то утренняя прохлада?

Во-вторых, рубашечку-то принял двумя руками, прямо из ручек мастерицы. Заодно чуть-чуть придержав их в своих. На секундочку. Заодно мягко погладив.

В-третьих, он ей улыбнулся. Этого Лиля не видела на его лице — он стоял в пол оборота — но зато увидела на Марике. И солнце вроде не вышло, а девушка как будто осветилась. Уж конечно, рубашку он не бросил и свернул аккуратно.

Ну и серебряную за рубашку — это было с переплатой, минимум на треть. Зато не стыдно прямо в ручку вложить.