Глава 16 - Пропасть
Мы шли чуть больше недели, но каждый день тянулся до бесконечности долго. Маура почти не говорил со мной. Его молчание угнетало еще больше, чем однообразные пустынные пейзажи и набивавшийся в сапоги песок. Время от времени хозяин останавливался, изучая окрестности и выбирая правильное направление по непонятным мне знакам. В основном мы делали переходы в течение ночи, чтобы не замерзнуть, и отдыхали днем, под бледным солнцем, едва видневшимся из-за толщи туч.
Наконец мы достигли темного скалистого перевала. Чтобы его преодолеть, надо было вновь спускаться в подземные туннели. После гибели Эль-Орина это вызывало у меня лишь трагические ассоциации. Дороги в обход, по словам Маура, не существовало, так что мне пришлось смириться с очередным испытанием.
Перед выходом из Карнин-гула нам выдали светильники, которые я иначе, чем волшебными, назвать не мог. Они представляли собой продолговатые ограненные прозрачные кристаллы величиной с пол-ладони, в середине которых виднелось некое темное вкрапление. Для того, чтобы появился свет, это невероятное приспособление требовалось лишь слегка потрясти вверх-вниз. Однако нас также предупредили, что кристаллы ограничены в мощности и не могут светиться бесконечно, так что теперь оставшиеся два мы берегли для самого крайнего случая. Я шел на ощупь, ведя ладонью по каменистой и поросшей мхом стене туннеля, целиком полагаясь на ночное зрение идущего впереди.
Даже когда глаза мои немного привыкли к темноте, я едва мог различить силуэт в двух шагах перед собой. Маура ступал, как всегда, беззвучно, а я по обыкновению часто спотыкался и невольно опускал голову, чтобы разглядеть почву под ногами. Я даже не заметил, в какой момент упустил его из виду.
Я негромко окликнул его, еще не слишком обеспокоенный.
Ответом мне была тишина.
- Хозяин! – воскликнул я уже громче, и мой голос отразился от стен одиноким эхом.
Крайний случай для меня наступил. Порывшись в вещевом мешке и наконец нащупав на дне нужный предмет, я потряс им в воздухе, вздохнув с облегчением, когда ореол белого света озарил стены. Я осторожно двинулся дальше, держа кристалл на вытянутой руке перед собой. Света от него хватало шагов на десять вперед – но туннель по-прежнему был пуст.
Внезапно справа от меня промелькнуло что-то, выбив светильник у меня из руки. Вскрикнув, я выхватил свой нож из чехла и принялся махать им во все стороны, но лезвие лишь свистело в пустоте. Тяжело дыша, я опустился на четвереньки и стал шарить вокруг. Наконец, весь покрытый пылью, исцарапав обе ладони об острую гальку, я понял, что кристалл либо закатился в какой-то дальний угол пещеры, либо тоже бесследно исчез.
- Хозяин! – громко крикнул я. – Вы меня слышите? Где вы?!
- Здесь! – наконец откликнулся он откуда-то издалека. Голос звучал сдавленно и слабо, но это был, без сомнения, его долгожданный голос. – Я здесь! Я ранен... Помоги мне, Бан!
В ужасе я сорвался с места и бросился вперед, держа ладони перед собой, чтобы не наткнуться на стену.
- Я иду, держитесь! Где вы?
- Здесь... – повторил он еще слабее. – Иди сюда... Скорее...
Я бежал изо всех сил, пока руки мои не начали путаться в чем-то, свисавшем с каменных стен и потолка. На лицо попало несколько толстых липких нитей, и я, как мог, отплевывался от них.
- Я иду, хозяин!
Со всего размаху я врезался в выбежавшего мне наперерез Маура.
- Бан! Великие силы, я еле тебя нашел! Куда ты пропал?
- Это вы?! – забывшись от счастья, я ощупывал в темноте его предплечья. – Вы живы! Куда вы ранены?!
- Да не ранен я, - успокоил он. – Ты, наверное, отстал и заблудился, а я, дурак, задумался и даже не заметил, пока ногой между камней не застрял, еле вытащил, чтобы лодыжку не сломать. Где твой кристалл-то? Мог бы хоть дорогу себе осветить.
- Я... я его выронил, - кое-как придя в себя, пробормотал я. – Тут что-то странное творится... Какая-то тень промелькнула... А потом... Потом вы меня позвали на помощь... Я и побежал.
- Но я тебя не звал, - возразил он с растущим недоумением. – Это же ты меня звал, поэтому я изо всех сил торопился высвободиться, а кричать в ответ не хотел – здесь же перекрикиваться опасно, в этих краях уже вовсю вражеские солдаты снуют.
- Но я же точно слышал ваш голос!
- Может, эхо?
- Я таких слов не говорил, как оно! А тень эта?
- Летучая мышь? – предположил он.
- У меня из рук кто-то светильник выбил! – не выдержав, признался я. – Не летучая мышь же!
- Да уж, странные дела, - согласился он. – Но если бы кто-то из врагов был, то почему тебя не тронули? Не тронули... – протянул он, словно его осенила внезапная догадка. – Значит, не почудилось мне, что он все еще где-то рядом бродит!
- Кто?
- Да Трагальд же! Это чертова ловушка! Он хотел, чтобы все выглядело, как несчастный случай! Ты на яму эту посмотри!
- Какую яму? – оторопело спросил я.
- О, елы-палы, - с досадой воскликнул он. – Порывшись в своем мешке, он выудил и потряс свой кристалл, который вскоре засиял ровным белым светом. – Вот, держи, - передал он его мне. – И смотри, куда ты приперся.
В нескольких шагах от нас зияла глубокая черная яма, и только теперь я уловил едва доносящиеся оттуда копошащиеся и шуршащие звуки.
- Что там такое?! – в страхе спросил я.
- Точнее, кто, - Маура вдруг молниеносно ударил сапогом о землю, и послышался противный хруст. Я быстро осветил это место. На земле остался лежать раздавленный огромный черный паук. – Пойдем отсюда скорее, - кивнул он мне. – Их здесь, наверное, сотни.
Свисавшие отовсюду нити оказались вязкой белесой паутиной. Меня прошиб холодный пот и заколотило от мысли, что я едва не угодил в яму, полную этих тварей.
- Спасибо вам, хозяин... Вы меня спасли... Спасибо... – я готов был упасть ему в ноги.
- Заткнись, Бан, не время сейчас. Давай выход искать, а то вконец заплутаем.
Мы продолжили путь, но совсем скоро Маура остановился перед возникшей на пути развилкой из двух туннелей.
- А это что такое? - в замешательстве потер он затылок. – Не было этого на карте. Хоть убей, не было. Перестроили все, что ли?..
Внезапно в устье одного из туннелей перед нами послышался гул голосов, и дальние стены озарились дрожащим отсветом факелов. Голоса и тяжелые шаги быстро приближались.
- Бежим, - быстро сказал хозяин.
Но до того, как мы успели завернуть за угол, нас заметил первый выбежавший из туннеля.
- Эй! Стой! – заорал он.
Мой хозяин среагировал мгновенно, срывая с пальца кольцо и сунув его мне в руку.
- Беги! – скомандовал он, с силой оттолкнув меня назад, так, что я отлетел во тьму пещер, разом скрытый от глаз преследователей.
Еще не поняв его план, я уже бежал со всех ног, невольно выполняя приказ.
Когда затихли вдали боевые крики, только глухой стук моих сапог о каменный пол нарушал тишину. Немного придя в себя, я присел за огромным валуном, вытирая с лица пот, и напряженно прислушался, нет ли погони.
Вдалеке опять что-то прошуршало, будто задев крылом о камень, и я уже почти не испугался, вспомнив о летучих мышах. Но я ведь испугался и убежал от своего хозяина! – пронзила мысль. – Подло и трусливо предал его, оставив его одного сражаться с врагами; а их, судя по всему, было не менее десятка! Я обязан был остаться и сражаться вместе с ним плечом к плечу! Только сейчас до меня стал доходить весь ужас ситуации. Я бросил его одного!
Но он же сам приказал мне это! – мысленно возразил я себе, пытаясь оправдаться. Он их одолеет, он же неимоверно сильный, успокаивал я себя. Я-то видел, на что он способен... И я машинально подвигал пальцами, некогда сдавленными его железной хваткой.
В пальцах что-то было. Я разжал их, и тупо уставился на предмет, лежавший у меня на ладони. Мой хозяин готов был, не задумываясь, пожертвовать собой, чтобы эта вещь не досталась врагам. Оружие... А на вид – обычный металлический ободок из странного металла, ни на какой из виденных мной не похожего. И еще темные черточки какие-то внутри... Я потрогал их ногтем – будто даже углубления. Однако, чтобы с помощью этой маленькой штучки камни дробить, как они с Эль-Орином... Но своими глазами же видел...
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я надел кольцо. Оно едва налезло на мой безымянный палец, но я все же кое-как протолкнул его до конца. Сосредоточившись на ближайшем камне, я резко выдвинул ладонь вперед.
На какой-то миг я был уверен, что сейчас валун разлетится на куски, и в лицо мне полетят крупные осколки. Этого не произошло. Сколько я ни делал попыток взорвать часть пещеры, или получить от неведомого крошечного оружия хоть какой-то эффект, не происходило ровным счетом ничего; пока я окончательно не понял, что если намерен вызволить хозяина из вражеского плена, то рассчитывать придется только на свои собственные силы. С гулко бьющимся от страха сердцем, вновь натянув на натертые плечи лямки своего мешка, я со всех ног бросился обратно.
У места схватки на песке осталось множество беспорядочных следов, которые затем вели к ступенчатому проему – выходу из туннеля. И я, не отрывая глаз от этих следов, пошел вперед.
Я изо всех сил гнал от себя мысль о том, что хозяина вовсе не взяли в плен, а сразу убили. Ведь вокруг не было видно никаких поверженных тел, и даже крови не было...
Кровь... Я увидел ее, когда поднялся на последнюю ступеньку. А неподалеку лежало тело одного из нападавших. Обветренное смуглое лицо, но совершенно такое же, как у обычных людей, обрамленное темными кудрями. Круглые молодые глаза, неподвижно глядящие вверх. Я думал, что солдаты врага – обязательно уродливые и зловещие. Это лицо было красиво.
После туннеля дорога продолжалась, и я пошел мимо высокого ограждения – то ли стены, то ли забора, ведя по нему рукой и опасливо озираясь по сторонам. Уже смеркалось, и небо на горизонте было каким-то иссиня-желтым, исполосованным острыми облаками, словно все в шрамах и синяках.
Я был уверен, что у высоких каменных ворот сразу наткнусь на охрану. Но за воротами, почему-то не охраняемыми и не запертыми, а распахнутыми настежь, меня ждала совсем иная картина.
Весь огромный двор был усеян трупами. Часть из них, с широкими и плоскими лицами, с желтоватой кожей, приплюснутыми носами и раскосыми глазами, были в тяжелых темных кожаных одеждах с металлическими бляшками на груди; часть – смуглые, кудрявые и большеглазые – в светлых и полосатых многослойных тканях, с цветными тюрбанами на головах. Впечатление было такое, что это две отдельные группы, и что по какой-то неведомой причине они вдруг передрались между собой. Я не мог представить, что Маура в одиночку справился со всеми, тем более, что кольцо осталось у меня. Но, как бы то ни было, смерть мне пока не грозила.
Тихонько, на цыпочках, я крался мимо тел, тщательно вглядываясь в лица и опасаясь, что кто-то из врагов только ранен и вот-вот очнется. К счастью, тела моего хозяина среди них по-прежнему не было.
Я бы еще долго безуспешно плутал по холодным коридорам крепости, если бы случайно не заметил в углу в полумраке узкую деревянную лесенку, ведущую куда-то наверх, в открытое отверстие люка.
Сырая каморка была освещена одной масляной плошкой, свисавшей с низкого потолка. Плошка слегка раскачивалась от дуновения ночного ветра, влетавшего в крошечное зарешеченное оконце. В проемах между прутьями мерцали звезды. И было очень тихо, только тени плясали на грязных стенах под скрип цепи от светильника. А я стоял, боясь пройти вглубь каморки и увидеть там еще один труп.
Он неподвижно лежал на полу, тут и там забросанном соломой. Первое, что бросилось мне в глаза, была его нагота. Я обреченно приблизился, чувствуя, как ужас цепко сжимает горло.
На его виске виднелся багровый кровоподтек, и все тело выглядело сильно избитым. Двигаясь, как во сне, я заставил себя дотронуться до его руки. Она была горячей. Тут, к моей радости, он открыл глаза.
- Хозяин... – прошептал я в раскаянии. – Простите... Простите меня. Я не должен был убегать... Я должен был помочь вам...
- Руки... - слабо пробормотал он. – Развяжи.
Он с трудом перевернулся лицом вниз, и тут только я заметил, что запястья его были крепко-накрепко связаны толстой грубой веревкой, врезавшейся в кожу, а через всю спину тянулись длинные красные борозды от ударов кнутом.
Громко выдохнув от отчаяния и горечи, я немедленно принялся высвобождать его, однако удалось мне это не сразу. Тугой узел не хотел поддаваться, пока Маура не кивнул мне на лежащую на полу тонкую щепку:
- Поддень этим.
Веревка, наконец, спала, и он с облегчением потер освободившиеся кисти.
- Нам нужно уйти отсюда, - тревожно проговорил я. – Нас могут в любой момент обнаружить...
- Да, - сказал он, не поднимаясь.
Я наклонился к нему.
- Погоди немного... – ответил он на мой вопросительный взгляд. – Голова кружится...
Снова подул ветер, и я, подобрав в углу какую-то рваную накидку, прикрыл его, затем уселся рядом на каменный пол. Несколько минут прошло в тишине.
В каморке было так же холодно, как и внизу. Я подтянул колени к груди и опустил на них подбородок. Холодно и тихо, как в могиле. Десятки мертвых тел, раскиданных повсюду; люди, которые никогда уже не увидят, как светит солнце. Неужели и мы никогда больше этого не увидим?..
Меня передернуло, и я еще раз попытался обратиться к хозяину, потрогав его за плечо. Кажется, он уже успел задремать.
На этот раз он резко повернул ко мне блестящее от пота лицо, сонно моргнув, и вдруг с силой схватил меня за руку, снова сдавливая до боли.
- Кто это?
- Это... это я, хозяин, это Бан, - ответил я, чувствуя, как в горле совсем пересохло. – Это я...
- Бан... Бан, - он отрешенно повторил мое имя, словно слышал его впервые; но глаза его наконец узнали меня.
Он медленно поднялся и огляделся.
- Мне надо найти другую одежду.
Мы с трудом сползли на место битвы. Маура сам приметил на одном из убитых наименее грязные штаны, я стянул с другого рубаху, тунику и сапоги, и наряд был готов.
- Украли! – вдруг в отчаянии выкрикнул он, пошатываясь и озираясь по сторонам. – Где мое кольцо?! Украли, твари!
- Нет, нет, хозяин! – поспешил успокоить я его. – Не украли. Оно у меня.
- Ты украл! – яростно двинулся он на меня. – Трус, подлый воришка!
- Вы же сами мне его отдали, разве вы не помните? – спросил я, еле сдерживая слезы.
Он провел ладонью по глазам, словно очнувшись от кошмара и стирая невидимую пелену.
- Что я несу?.. – устало, но уже спокойно пробормотал он. – Прости, Бан. Дай его сюда.
Я быстро обтер кольцо от грязи и попытался снять с пальца. Оно не снималось. Застряло.
После нескольких минут кряхтения и пыхтения, я, обливаясь по́том, проклинал тот момент, когда мне взбрело в голову его надеть – ведь оно явно было мне мало, и предназначалось лишь для тонких пальцев чужаков.
- Дай руку, - не выдержал Маура.
Он начал круговыми движениями постепенно стягивать с меня кольцо, стараясь не причинять мне боли.
- Зачем ты вообще его нацепил? – спросил он раздраженно, когда я в очередной раз пискнул, как умирающая мышь.
- Я... я... – Мои щеки покраснели от стыда.
Как было объяснить хозяину, что я напялил кольцо просто из любопытства, чтобы попробовать что-то взорвать, или увидеть чьи-то мысли, или еще что-нибудь эдакое? Что даже идея использовать его для помощи хозяину возникла у меня далеко не сразу?
Что он скажет в ответ на это? «Ты не только подлый предатель, но и бесполезный идиот вдобавок!»...
Вместо этого он сказал:
- Ладно, неважно. – И, крутанув посильнее, сорвал кольцо и прекратил мои мучения.
Я потирал распухший палец, а он тем временем надел кольцо обратно на свой.
На выходе мы прихватили четыре небольших кожаных меха с затхлой водой – все, что смогли обнаружить, обыскав трупы. Мне жутко было думать о том, что я делаю, но выбора не было. Провизия была только в одном из их мешков, и представляла собой остатки засохшего ржаного хлеба и сверток с несколькими полосками темного вяленого мяса. Но этого не могло хватить более, чем на двое суток, а идти, по словам моего хозяина, оставалось еще значительно дольше.
Так или иначе, времени на поиски дополнительных запасов не было, и мы поспешили вниз по неровным каменным ступеням, так как в любой момент в крепости могли появиться и другие ее обитатели – это явно был пункт сбора солдат.
Выскользнув за ворота, мы прижались поближе к внешней стене крепости, чтобы слиться с ней. Едва мы успели немного отойти, как на главной тропе показались огоньки факелов, и хозяин вовремя дернул меня за собой.
Мы успели скрыться за выступающей боковой башней до того, как в черный дверной проем вошла большая группа. Мы изо всех сил побежали дальше на восток, спотыкаясь на ухабистой земле, цепляясь за торчащие тут и там сухие корни, и низко пригибаясь, чтобы остаться незамеченными.
Несколько раз я порывался остановиться и передохнуть, но Маура гнал меня дальше, пока сам не рухнул на колени, прижимая ладонь ко рту и закашлявшись так, будто его вот-вот стошнит. Я тревожно присел рядом, придерживая его за плечи.
- Сейчас, - пробормотал он, все же сдержавшись, затем поморщился, дотрагиваясь до темнеющего кровоподтека на виске. – Сейчас иду.
- Вам надо отдохнуть...
- Мы должны уйти как можно дальше, - он взял у меня протянутую фляжку с водой. – Нельзя останавливаться.
Кое-как он поднялся на ноги, шатаясь, и мы двинулись вперед уже шагом, настолько быстрым, насколько могли. Но вот хозяину показалось, что сзади слышны голоса, и он вновь приказал прибавить скорости.
На пути возник небольшой овраг, и, не разглядев его в наступивших сумерках, я кубарем полетел вниз, громко вскрикнув. Маура наверху чертыхнулся.
- Ты в порядке? – тяжело дыша, спросил он.
- Да... кажется, да, господин, - ответил я, тоже с трудом переводя дыхание и ощупывая себя.
По счастью, овраг оказался совсем неглубоким, и на дне его не было ничего острого. Скользя по насыпи, Маура спустился ко мне и сел рядом.
- Все. На сегодня все, - сказал он, закрыв глаза и прислонившись к песчаному откосу, и я вздохнул с облегчением.
Он так и заснул сидя, не говоря больше ни слова, и я не посмел его тревожить, лишь достав из своего мешка оставшееся одеяло и осторожно накрыв его.
Сам я не мог позволить себе заснуть, хотя все тело ныло и глаза слипались. Кто-то должен был оставаться на страже. Хотя шансов справиться с нападением точно не было, удрученно подумал я. Хозяин, полуживой от тюремных пыток, и я, так и не научившийся драться, а тем более, против целой вооруженной роты. Сторожить бессмысленно, говорил мне внутренний голос; и все же мне удавалось бороться со сном почти до рассвета, пока веки сами собой не смежились против моей воли.
* * *
Ранним утром, пока хозяин еще не проснулся, я сидел рядом, то оглядывая плоские холмы слева, то вновь возвращаясь взглядом к его усталому лицу. Он спал тихо, не двигаясь и не разговаривая во сне, что было скорее исключением, чем правилом. Наклонившись ближе, я поправил сползшее дырявое одеяло.
Надетая на нем чужая коричневая туника из грубой кожи была порвана ниже ворота, открывая светлую безволосую грудь, слабо вздымавшуюся в такт дыханию.
Тогда, в Карнин-гуле, когда он принял решение, мое сердце защемило от тоски. Я так надеялся, что после своего неожиданного ранения и тех адских дней, проведенных на грани жизни и смерти, он не захочет ввязываться в это дело. Пусть он передаст это другим, думалось мне, а мы вернемся в Сузатт. Потому что мне, как и Калимаку, с лихвой хватило приключений, уже выпавших на нашу долю; и самое последнее, чего я хотел – это тащиться еще неведомо куда, особенно увидев, с какой странной безнадежностью смотрел на него Эль-Ронт.
Но я уже не мог оставить его, хотя в душе моей бунтовал страх, умолявший все бросить и сбежать домой. Страх, который плевать хотел на любовь и преданность. Мне очень часто бывало стыдно за свою трусость перед лицом смерти и страданий. Я спрашивал себя, испытывал ли когда-нибудь Маура хоть что-то подобное. И не знал ответа, так как он о своих чувствах обычно не говорил; даже, когда мы были одни. Особенно, когда мы были одни.
С некоторых пор я обнаружил, что стал задумываться. Раньше, до похода, я просто говорил и делал то, что чувствовал, и никогда не пытался осмыслить ни свои поступки, ни ощущения при них. А теперь будто открылся доступ в мои мысли, о наличии которых я и не подозревал. И хозяин словно тоже целиком ушел в себя, став еще более задумчивым, чем прежде.
Глубоко вздохнув, я начал соскребать грязь с потертого чехла своего ножа.
Маура проснулся, болезненно потирая лоб; затем приподнялся на локтях и дотянулся до мешка, доставая кожаную флягу с водой.
Он отпил совсем немного, заставив себя оторваться, хотя его явно мучила жажда. Затем очень медленно встал, покачиваясь и закрывая глаза; на лице его выступила испарина.
Я тут же поддержал его, и он опустил ладони на мои плечи, ища опору и пытаясь удержать равновесие.
- Все ходуном ходит, - пробормотал он, постояв так некоторое время и наконец осмелившись снова приоткрыть веки.
- Давайте отдохнем еще, пока вам не станет лучше, - озабоченно предложил я, все еще придерживая его за пояс.
- Нет, надо срочно двигаться дальше, - переводя дыхание, возразил он. – Еды нет, воды нет. И наверняка скоро разойдется весть о том, что случилось в крепости. Враг догадается, что кто-то уже проник в его владения. Если мы сможем дойти до цели незамеченными, это будет чудом. Пойдем.
* * *
На вторые сутки Маура кое-как оправился, и уже не спотыкался на каждом шагу. Холодными ночами под пронизывающим степным ветром мы по очереди охраняли неровный сон друг друга; но по-прежнему бóльшая доля отдыха доставалась мне, как я ни пытался переубедить хозяина.
- Ты же знаешь, мне достаточно поспать раз в трое суток, - напоминал он. – А ты совсем вымотался. Давай, укладывайся, без разговоров.
- Но вы же не можете сторожить столько ночей подряд, хозяин! И вы ранены!
- Могу, - ответил он отрешенно, глядя куда-то в сторону. – Спи, Бан.
Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться его приказу. Спорить с ним было бесполезно.
Завернувшись в одеяло, я долго еще наблюдал за его напряженной фигурой. Не позволяя себе заснуть, он то и дело вставал и начинал ходить туда-сюда по стоянке, вслух считая собственные шаги и повторяя слова детских стишков, казавшихся такими странными и неуместными посреди этой вражеской степи.
На следующий день в сумерках по земле пробежала небольшая тень, и я в страхе вздернул голову. Над нами высоко в небе скользило что-то треугольной формы, черное, плоское, бесшумное, и от этого еще более жуткое.
Тоже бросив взгляд вверх, Маура схватил меня за руку и сильно дернул, падая плашмя и увлекая меня за собой.
- Не двигайся, - прошипел он.
Мы лежали, затаившись возле так удачно подвернувшихся на пути редких кустов, отчасти скрывших нас из виду.
Тяжело дыша, Маура следил за удаляющейся за горизонт темной точкой; затем медленно поднялся, подбирая свой мешок.
- Что это было? – прошептал я, в ужасе передернувшись. – Это что, такие огромные птицы? И совсем го́лоса не подают...
- Это не птицы. Они из металла.
- Как... из металла? – не поверил я. – Они не живые?!
- Нет, конечно. Это как... такие летающие лодки, - попытался объяснить он. – Зато внутри них сидят вполне живые враги. Может, обычный дозор, а может, нас уже ищут. Надо спешить.
Некоторое время держалась вязкая тишина, прерываемая лишь противными скрипучими криками стервятников, давно уже охрипших от дымного воздуха, но все кружащих над пыльными просторами в надежде заполучить лакомый кусочек на ужин. Стервятники были настоящие, из плоти и крови, но от этого легче не становилось.
Вечерний ветер вновь принес с собой леденящее дуновение страха вместо бодрящей свежести. Подрагивая, я обвил себя руками и притянул ноги к груди в попытке согреться, так как наше рваное шерстяное одеяло я опять набросил на лежащего рядом. Есть уже не хотелось – хотелось пить, но именно воду надо было больше всего экономить.
Почти полностью прикрывая глаза, так, что сквозь щелки виднелся только сероватый туман, я щурился на контуры низких скалистых откосов слева от неглубокой ложбины, в которой мы затаились, и раздумывал о том, как чужакам удается так хорошо видеть мир сквозь их чрезвычайно узкие прорези глаз.
Со стороны моего спутника раздались какие-то приглушенные звуки, и я в тревоге поднял голову – мне показалось, что он плачет. Чуть придвинувшись и в уходящем дневном свете всмотревшись в его лицо, я с удивлением убедился в обратном. Маура смеялся.
- Что с вами? – громко прошептал я, боясь самого худшего.
Но смех затих, и глаза его были ясными.
- Ничего. Разборку в башне вспоминаю.
- Расскажите, пожалуйста... – замирая от ужаса, попросил я, так как сам заговорить с ним об этом не решался. – Что они с вами сделали?..
Он немного помедлил.
- Да после того, как шмотки с меня сорвали, начали допрашивать, откуда я и с какой целью, - продолжил он ровным голосом, отводя взгляд и устремляя его вверх. – Один стоял с кнутом, и каждый раз, когда я говорил, что не знаю ничего о войне, стегал со всей дури, думая, что так чего-то добьется. Потом еще один растолкал всех, штаны свои приспустил, и ко мне. «Дайте мне с ним разобраться чуток, заговорит, как миленький! Я вам покажу, как с этими мразями недоделанными надо, а то долго еще нежничать будете!» Я извернулся и дал ему пяткой промеж ног. Они ж мне руки связали, а про ноги забыли, думали, я и так почти без сознания. Тот пополам согнулся, завыл, а в промежутках орет: «Забей его, забей, шоб до отключки! Я этого гребаного подонка насажу!» А другой, на котором туника моя была уже напялена, он его все-таки оттаскивать начал: «Иди девку себе найди в лагере, а то этот еще сдохнет, а пленников живыми сдавать надо. Шагай отсюдова!» Ну а тот не захотел шагать, нож выхватил и полоснул товарища. И началось... Доски в одном месте возле люка проломились, эти, что дрались, вниз упали, оставшиеся за ними кинулись и там продолжили. Но вот уж не думал, что они так все друг друга прикончат, даже не разобравшись, кто начал. Повезло так повезло.
Я смотрел на него испуганно и пораженно, услышав такие ужасы, о существовании которых раньше и не догадывался; и поняв наконец, из-за чего началась междоусобица.
Вновь стало тихо; выговорившись, он быстро заснул.
- У тебя осталась еще твоя палочка для чистки зубов? – устало поинтересовался Маура наутро, кое-как расчесывая пальцами волосы. – Меня ж до нитки обобрали, сволочи.
- Да, хозяин, - я быстро принялся рыться в своем мешке, со стыдом поняв, что за последние дни в водовороте безумных событий напрочь забыл о столь полезной вещи, которой так восхищался с момента получения ее в Карнин-гуле перед выходом. – Вот, возьмите!
Он нажал на выступающий кружочек посередине палочки, раз, другой, затем с досадой опустил руку.
- Не работает уже. Вот черт.
Некоторое время мы сидели в удрученном молчании. Переставшая включаться и вибрировать щетка словно стала последней точкой, доведшей нас до отчаяния.
- Ладно, - вздохнул в конце концов Маура. – Может, оно и к лучшему, вдруг по этой звуковой волне нас тоже могли обнаружить.
Он принялся чистить зубы обычным способом, нажимая на ворсинки; затем чуть сполоснул щетку из фляжки и протянул мне:
- Придется одной на двоих пользоваться, все же лучше, чем ничего.
- Оставьте ее себе! – предложил я, боясь, что ему будет неприятно делить со мной такой личный предмет. – Я ее вам запачкаю.
- Да ну тебя с твоими глупостями, Бан. Ты же не хочешь вернуться домой беззубым.
Наверное, наши нервы были уже на пределе, ибо эта фраза нас обоих почему-то дико насмешила. Я первым начал истерически всхлипывать от смеха, и Маура так же зашелся в хохоте. Не в силах удержаться в сидячем положении от усталости, мы повалились на землю, продолжая хохотать в унисон до слез и колик в животе, и даже позабыв о том, что любой пролетающий или проходящий мимо вражеский патруль будет привлечен нестройными хрюкающими и хрипящими звуками.
- Представь себе, являемся мы обратно, и оба... – едва выдавил он.
- Без зубов! – подхватил я, снова покатываясь.
Я понимал, что вряд ли нам суждено выжить и вернуться в родную деревню, но отодвигал эту мысль как можно дальше в задворки сознания. Должно быть, и он тоже.
Совместное веселье словно придало нам сил, и мы упорно двигались дальше до вечера, останавливаясь только, чтобы наспех перекусить оставшимися кусочками сухарей и мутной водой со дна фляжек.
Когда стемнело, в небольшом проеме меж туч вдруг показались островки звезд. Одна из них сияла особенно ярко, выделяясь среди остальных, и ее белый свет, казалось, мерцал и переливался прямо над нами.
- Звезды, Бан, - мечтательно протянул Маура, ложась на спину и кладя руки за голову.
- Звезды, хозяин, - подтвердил я, опускаясь рядом и глядя ввысь. – Как же красиво...
* * *
Назавтра после полудня мы добрели до пологой гряды, за которой открывалась равнина. По степному пейзажу были рассыпаны небольшие разноцветные матерчатые шатры, возле которых тут и там тлели угли костров.
- Люди! – прошептал я обнадежено. – Может, это не враги?
- Здесь все враги, - отрезал Маура. – Если узнают, кто мы, продадут за фляжку хмеля.
- Так куда же вы? – встревоженно спросил я, увидев, как он потуже затягивает пояс и проверяет остроту своего ножа о ладонь, явно собираясь выходить из нашего укрытия.
- За едой. Оставайся здесь. Я спущусь и попробую проникнуть в одну из их палаток.
- Это же опасно!
- У тебя есть идея получше? – усмехнулся он. – Останься и будь начеку. Если сверху увидишь, что кто-то приближается к палатке, свистни негромко. Я услышу.
- Но... я не умею свистеть совсем, - смутился я. – Вы же знаете...
- Тогда вот что. Если увидишь опасность, пошли мне мысль о ней. Просто подумай что-нибудь вроде «Хозяин, опасно, бегите!». Думай это как можно четче, держи в голове только эту мысль.
- И вы услышите? – изумленно спросил я.
- Так же, как Эль-Ронт услышал меня тогда у реки, помнишь? Хотя звал я его из последних сил, и мы даже еще не были знакомы. Это работает, - заверил меня он. – Я и сам раньше не хотел верить, но теперь выхода не остается.
- Но Эль-Ронт... он же... чужак, - в сомнении добавил я. – Он столько умеет. А я....
- А ты – мой друг, - непреклонно ответил он. – Между близкими людьми связь точно действует.
Его доверие и слова о том, что он считает меня своим близким другом окончательно меня убедили.
Маура потер кольцо на пальце и поправил его, несколько раз сжал и разжал пальцы, словно готовясь нанести удар, если все же придется защищаться. Затем пригнулся и мелкими перебежками стал спускаться по крутому откосу, то и дело прячась за попадающимися на пути выступами и оценивая обстановку.
Оказавшись внизу, он бесшумно скрылся в одной из палаток, отодвинув матерчатый полог.
А я вдруг я с ужасом увидел, как с левой стороны долины из-за скал показалась группа солдат. Они шли не спеша, усталым шагом, возвращаясь из очередного рейда или разведки. Забыв обо всех наставлениях, я сначала попытался свистеть, но получались только нелепые дующие звуки; затем опомнился.
«Бегите, хозяин! Бегите!» – мысленно заорал я, едва сдержавшись, чтобы не прокричать это вслух. Я снова и снова прокручивал эту фразу в своей голове, но эффекта не было. Маура не выходил из палатки, а солдаты подходили все ближе и ближе. Я точно знал, что если сейчас побегу на помощь, они заметят меня и убьют до того, как я смогу что-либо сделать.
Их было человек пятнадцать. О еще одной невероятной удаче я не мог и мечтать. На лбу у меня выступил холодный пот, тряслись руки и все тело била дрожь. Нет, на этот раз я не поддамся. Не буду больше жалким трусом. Они сейчас убьют его, так пусть лучше нас обоих, сразу.
Мой взгляд был прикован к палатке. Я кое-как выпрямился на шатающихся ногах, пытаясь не выронить свой нож.
- Пригнись! – вдруг услышал я резкий шепот позади себя.
Это был Маура, невесть как снова оказавшийся рядом, так, что я его не заметил. Он ладонью быстро пригнул мою голову к земле, как раз когда один из солдат обернулся и посмотрел вверх.
- Бежим! – по-прежнему шепотом скомандовал хозяин. – Только тихо!
Стараясь не разбрасывать ногами камни, мы осторожно спустились по ту сторону холмов, откуда пришли. Тут только я увидел, что мешок за спиной Маура был уже не пуст, а набит доверху.
Мы отбежали еще на приличное расстояние, пока нас не скрыла очередная невысокая гряда.
- Успел, – довольно произнес мой хозяин. – Надеюсь, этого нам надолго хватит. Молодец, Бан! Так передал, что у меня аж в голове загудело. А говорил, не умеешь.
- Вы о чем, хозяин? – недоуменно переспросил я.
- Ну, предостерег ты меня, как я просил. Еще чуть-чуть, и я бы через второй выход не убежал. Палатка-то, к счастью, проходная оказалась.
Как бы мне ни было приятно думать, что это действительно моя заслуга, я должен был сказать правду. Слишком уж большая пауза была между моим зовом и его выходом.
- Хозяин, это не я сделал. Я думаю, что...
- Опять он, - выдохнул Маура с досадой. – Да что ж такое? Я думал, хоть в пещерах мы его потеряли!
- Зачем он нам помогает? – не понял я. – Ведь он же пытался меня убить. Значит, хочет спасти только вас...
- Не меня. Я ему нужен разве что для прикрытия от сигнальных приборов, чтобы его не обнаружили, - как можно тише объяснил Маура. – Иначе бы он уже давно забрал кольцо, у него была куча шансов. Он использует меня, как временного носителя, и по-прежнему надеется сохранить оружие для своих целей. Думаю, он изначально планировал только это, и не собирался помогать, что бы он там ни говорил. Так что будь начеку, Бан. Не знаю, что он еще захочет выкинуть, когда мы доберемся до места.
* * *
На пятый день после побега из сторожевой крепости мы наконец достигли цели. Последний привал сделали у подножия горы со странно плоской, будто ножом срезанной верхушкой.
Подъем был крутым, но, по счастью, взобраться нужно было только до середины, где на склоне имелся выступ с площадкой примерно в семь шагов длиной, а за ним чернел некий узкий вход. С пыхтением я вскарабкался следом за хозяином, слишком быстро выпрямляясь, отчего перед глазами потемнело и поплыли разноцветные круги.
- Так, - сказал Маура сам себе. – Все правильно, на одной линии с базой... – Из-под козырька ладони он стал изучать пологие холмы вдалеке.
И вдруг, будто сраженный невидимым ударом, он резко рухнул навзничь, хватаясь за голову.
Похолодев от ужаса, я упал на колени и потряс его за плечо:
- Хозяин! Что с вами?..
От неожиданного шока его глаза раскрылись до предела, и, не мигая, смотрели ввысь. Где-то глубоко внутри широкой темно-серой радужки тускло мерцали и переливались серебряные искорки, как точки звезд в ночном небосводе; и во все стороны от зрачка расходились тончайшие крошечные грани, похожие на светящуюся паутину.
- Помоги... – прошептал вдруг он. – Помоги мне...
- Чем, чем я могу помочь?..
Я взял его за руку и поцеловал худые грязные пальцы с обломанными ногтями. Никогда раньше я не посмел бы сделать этого. Но здесь, за чертой рассудка и привычности, когда все происходящее напоминало затянувшийся кошмарный сон, мне уже неважно было, какие нормы общества я переступаю, и как буду за это наказан. Только мои инстинкты вели меня теперь, и только им я подчинялся.
- Помоги мне... – он уцепился за мое плечо, и я наконец понял, что он просто хочет, чтобы я помог ему встать. – Кажется, обнаружили... Оставайся здесь, сторожи вход, – хрипло приказал он, едва держась на ногах. – Мне нужно время.
Без дальнейших пояснений он скрылся в черном устье пещеры.
Тревожно переступив с ноги на ногу, я утер лоб рукавом, мечтая лишь о глотке свежей прохладной воды – даже двухдневный голод уступал по силе мучительной неотступной жажде, от которой горел рот, кровоточили растрескавшиеся губы, и болезненно першило в горле.
Уголком глаза я вдруг снова заметил мелькнувшую тень, и из-за скал возникла худая фигура, в мгновение ока оказавшись рядом.
На этот раз я, хоть и вконец изможденный, среагировал сразу.
- Еще раз к нам сунешься, тварь, проткну тебя насквозь! – Я выхватил нож и угрожающе размахивал им перед собой, изо всех сил сжимая рукоять. – Убирайся, мерзавец!
- Пропусти, - тяжело дыша, потребовал Трагальд.
Зная все дороги и не попавшись в плен, он преодолел этот многодневный путь через скалы и степь раньше нас, уже, видимо, некоторое время поджидая на склоне. Его длинные покрытые пылью волосы были завязаны узлом, чтобы не мешать при дальнем переходе, одежда и обувь были так же, как и у нас, изодраны в клочья; и без того впалые щеки ввалились еще больше, отчего высокие скулы выступали острыми углами на осунувшемся бледном лице. Но мне не было жаль его – ведь теперь, после недавних слов хозяина, я был уже абсолютно уверен, что он враг нам обоим.
- Подлец! Предатель! – гневно выкрикнул я. – Пошел вон, или умрешь!
Мои угрозы звучали совсем неубедительно даже для меня самого, но я готов был до последнего защищать хозяина – или хотя бы дать ему время осуществить задуманное.
- Пропусти, идиот, или он сейчас убьет себя!
Я растерялся от этих слов, опустив оружие. Улучив момент, старик резко прыгнул на меня, выбивая нож из руки, и с силой отшвырнул в сторону так, что я ударился лбом о камни и потерял сознание.
Когда я пришел в себя, то не сразу понял, где нахожусь. Из раны на голове текла кровь, заливая глаза. Я вспомнил о случившемся и в ужасе вскочил на ноги, стараясь справиться с головокружением и надеясь, что еще не опоздал. Опрометью я кинулся в черное устье входа.
Пещера оказалась огромной. Ее крутые гулкие своды были некогда расширены руками неведомых мастеров; также о пребывании здесь разумных существ говорили выдолбленные в камне длинные ровные ступени, ведущие почти вертикально вниз. От спуска по ним еще больше закружилась голова – и я вынужден был ухватиться за стену.
Тут только я понял, что в пещере не царила полная темень, и что причиной тому не мог быть слабый дневной свет из входного проема. Освещение имело зловещий красноватый оттенок, и шло изнутри зияющей посреди пещеры пропасти, отражаясь от сводов. Где-то далеко внизу слышалось ровное гудение, будто его издавал огромный пчелиный рой, наглухо замурованный в бочке. А еще было до одури жарко – жарче, чем в разгар нашего самого палящего лета.
Меня вдруг обуял панический ужас. В этой пещере явно искусственного происхождения что-то творилось. Словно там присутствовала дикая, неведомая, неземная сила. Словно там уже погибли сотни, тысячи. До нас…
Слева от подножия лестницы, прямо на зазубренных выступах скал в неестественной позе лежал Трагальд с широко раскрытыми глазами. Посреди его груди чернело большое выжженное пятно. Сквозь дыру в одежде проступала обугленная плоть.
Заставив себя отвернуться, в колышущемся мареве я заметил еще одну лежащую фигуру у самой кромки обрыва, и кинулся туда.
Мой хозяин был неподвижен, и его волосы свисали прямо в пропасть. Скалистый пол подо мной дрогнул.
Я схватил лежащего в охапку, отшатываясь от смертельного отверстия и бросаясь к лестнице. Земля под моими подошвами содрогалась все сильнее, будто хотела исторгнуть наружу из своих недр инородное тело, душащее ее. И как раз когда я уже забрался на длинный ступенчатый виток, где-то далеко внизу, внутри горы, что-то громыхнуло так, что со стен посыпалась каменная пыль, и меня едва не сбросило обратно.
Из последних сил я карабкался к спасительному выходу, держа хозяина на плече, в кровь обдирая пальцы об острые камни и стремясь лишь оставить позади эти врата ада, добраться до нормального мира и вдохнуть живительный воздух вместо мутящего все чувства удушающего газа.
Оказавшись снаружи и не выпуская обмякшее в моих жестоких объятиях тело, я тащил его вниз по склону, скользя и скатываясь по серому песку и гальке, ранящей ступни сквозь прорехи в сапогах. Наконец, достигнув очередного выступа примерно на половине спуска, я почувствовал, что не смогу пройти больше ни шагу. Чуть не выронив свою ношу, я опустил хозяина на песок и сам повалился рядом.
Все тряслось. Оглянувшись и не веря своим глазам, я смотрел на стекающие по скале ручейки непонятного оранжевого вещества, ожидая, пока они докатятся до нас. Но широкий выступ предоставил защиту – раскаленные потоки обогнули его с двух сторон, продолжая свой губительный путь вниз, к степной равнине.
Я отер щиплющий пот с лица, и ощутил на губах соленый привкус. Отодвинув руку, я посмотрел на нее. Рука была залита кровью. У меня уже не было сил испугаться, и я только тупо пытался понять, как могут так кровоточить мои пальцы, хоть и сплошь исцарапанные. В этот миг я взглянул на руки хозяина, и к горлу подступила очередная волна тошноты, когда я увидел страшную рану. Кровь была его. По кожаной тунике растекались рубиновые пятна, оставившие следы и на моей одежде.
Он с усилием открыл глаза – веки припухли, опаленные жаром; одна из скул была сильно разодрана.
- Беги... – прошептал он хрипло. – Оставь меня. Беги...
В ужасе я замотал головой:
- Нет!..
Тогда он медленно поднял ладонь, погладив меня по лицу.
- Я... люблю тебя, Баназир.
Кисть соскользнула, отпечатавшись кровавой меткой на моей щеке, и взгляд его застыл.
Зарыдав от бессилия, я упал поверх него, шепча почти машинально:
- Я тоже люблю вас... хозяин...
И перед тем, как окончательно задохнуться в нестерпимо горячем воздухе, я еще успел почувствовать несколько вещей.
Начавшие сыпаться сверху раскаленные куски гальки, прожигающие тунику на спине и жалящие кожу.
Нелепая и бессмысленная радость оттого, что я прикрываю тело хозяина от этих свирепых жал.
Жуткий страх смерти, надвигающейся темным ядовитым облаком.
Вновь радость, невероятная и всепоглощающая, при блеснувшей отточенным клинком мысли, что мы умираем, и страх исчезнет навсегда.
...Мы сгорим, и полетим в белом свете, веселые и беззаботные, потому что он сказал, что любит меня, а это значит, что мы не расстанемся, он не бросит меня, и неважно, почему все разрушается и погребает нас, потому что мы... свободны...
Пламя ворвалось в легкие, в глазах потемнело, и шум землетрясения стих вдали.