— Ну а что, у меня есть отличный метод для этого! Глубокое погружение называется, — горделиво ответил Гилдерой.
— И в чем он заключается? — нахмурилась Нарцисса.
— Залезай в источник, сейчас продемонстрирую!
Нарцисса со вздохом начала снова раздеваться. Нет, сразу после тинга она собиралась сбежать (и пусть искали бы её в Британии по своим дурацким обычаям), но как-то не сложилась. То вейла с парой крепких ухажеров, способных голыми кулаками забивать сваи, преградит путь к дому с международными порталами, то родственники Эйриксона или Фриддлейвсона как бы невзначай окажутся рядом. А палочку ей так и не вернули, оставив в качестве «залога», до окончания расследования, так что Нарциссе оставалось только смириться, жить с Гилдероем и надеяться, что тот справится с расследованием. Нет, ещё можно было попробовать переплыть океан, но Нарцисса с негодованием отвергла эту мысль. Она женщина из Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк, а не какая-нибудь сумасшедшая моржиха!
* * *
Достигнув вершины холма, Бьярни остановился на секунду, якобы, чтобы оглядеться, а на самом деле просто перевести дух. Не то чтобы за проявление слабости его должны были казнить или осмеять, просто… выборный представитель должен быть силён, крепок и мудр — как сама община. Ослабел? Уступай место следующему, кто способен будет достойно представлять общину и вести дела, показывать магам в МКМ, что исландцы ого-го, крепки и здоровы (а значит, нечего лезть к ним с всякими глупостями вроде Статута).
Да, он был один, но община дело такое — все друг друга видят, всё подмечают, прояви слабость здесь, потом не удержишься и на людях, и пошло-поехало. Да и не сказать, что Бьярни был уж совсем слаб, на такой холм поднялся и лишь немного запыхался! Самодовольно подкрутив жесткий ус, Олафсон уже собирался отправиться дальше, когда заметил сборище во дворе одного из домов.
— Родня Орма, — пробормотал Олафсон. — Неужели всё-таки помер поэт?
Было плохо видно, традиционно такие дома больше напоминали небольшие крепости, благодаря толстым стенам, сложенным из сросшихся друг с другом за века валунов, а также благодаря своим размерам, способным вместить и приютить целый род из нескольких дюжин человек. Орм и Рёнгвальд, пришедшие было в себя, неожиданно снова потеряли сознание и находились сейчас между жизнью и смертью. Не помогали ни зелья, ни лечебные заклинания, ни маггловские препараты. Разумеется, это не добавляло спокойствия общине. Пока что Олафсону удавалось сдерживать самых горячих, но что будет, когда один из раненых умрёт? Немедленно начнётся бряцание оружием, крики о кровной мести, и опять, как двадцать лет назад, на улицах Ахарахахена польётся кровь. Вот если бы родня Орма объединилась бы с семейством Фриддлейвсона и ударила по вейлам! Но о таком можно было только мечтать, не говоря уж о том, что первой погибла именно Люцина Моро. В таких условиях обвинять вейл — нет, Бьярни никто не поймёт.