— Его ранили в приступе ревности, — пожал плечами Гилдерой, — только рука дрогнула, вот и не убили. Рёнгвальд, скорее всего, следил за Люциной, и попытался вступиться за неё, неудачно.

— Так что те…

— Мастер Олафсон! — в комнату влетел один из молодых Эйриксонов. — Орм пропал!

— Вот и ответ, — Гилдерой встал с места.

— Его собрались забрать под Холм?! — вспыхнул Олафсон.

— Скорее всего, и, боюсь, своим расследованием я только ускорил это событие, — вздохнул Локхарт.

Теперь уже Нарцисса перестала что-то понимать.

— Но я исправлю эту ошибку, — улыбнулся Гилдерой, схватил Нарциссу за руку и аппарировал.

Мгновение спустя она поняла, куда её перенес Локхарт — холмы.

— Зачем мы здесь?

— Чтобы не дать утащить Орма, разумеется, — Гилдерой снял с плеча Бунту и сказал. — Давай, ты знаешь, что делать.

С протяжным кваком жаба скрылась в темноте.

— Всё равно не понимаю, — вздохнула Нарцисса.

Нет, она отчаянно пыталась сообразить, но как-то уж слишком быстро Гилдерой перешёл от любовного треугольника к сидам. Разумеется, можно было и восстановить всю цепочку, но это требовалось сесть и подумать в спокойной обстановке. Гилдерой же тем временем достал палочку и крутанул откуда-то взявшимся коротким клинком эффектную восьмёрку.

— Э? Ты что? Драться с сидами собрался? — выдохнула Нарцисса.

— Хотелось бы, конечно, обойтись без этого, — ответил Гилдерой, делая выпад в воздух.

— Что-то незаметно, — съязвила Нарцисса.

— Разорвать цепь ненависти словами можно, но только если предварительно как следует побить врага, так, чтобы уже сопротивляться не мог, — любезно сообщил Гилдерой.

— Погоди, я что-то не пойму…

— Да что там понимать? — махнул рукой Гилдерой. — Ты же сама рассказывала мне предания о «Народе из-под Холмов», которые периодически брали к себе смертных? Для них проходила одна ночь, а здесь, в обычном мире, сотня лет?