Интересно… Может, у Узумаки тоже есть скрижаль какая-нибудь, вроде той, которая у Учиха в храме Нака хранится? И тоже подправленная одной зловредной тенью?

— Так прямо и начали? — добавив сомнения в голос, спросил я. — Да и имя такое звучное, Матереубийцы.

— По деяниям и имя, — пожав плечами, ответила Мито. — Они убили мать, начав эпоху упадка и войн. Наверное, на то была причина… Потому что и мать их не была, прямо скажем, образцом добродетели. Эпоха ее правления — это эпоха мира на этой земле. Но мир тот… В легендах клана то время названо временем страны Сокоцуне. Эпохой, когда люди жили во сне и не были ни живы, ни мертвы. Загробный мир на земле, всеобщий порядок, возможный лишь на всемирном кладбище.

Вот честно, для меня стало откровением, что у кого-то сохранились столь подробные и даже достоверные данные о тех временах. Неожиданно.

— Однако были причины или нет, но они начали войну, которая длилась долго. Тогда менялись очертания континентов, вырастали горы, и они же стирались с лица земли. Пробудившиеся люди выживали в хаосе войны высших сил и уничтожали друг друга. Пока в конечном итоге мать не была убита. Хотя не знаю, можно ли считать ее состояние смертью. Легенды описывают его сном. Но я снова отклонилась от темы.

Неспешно переступая ногами, Мито Узумаки снова перевела дух, чтоб продолжить рассказ. Я не стал ее перебивать.

— Чтобы выжить в те времена, мои предки искали защиты у столь же могущественных существ, как сами Шинсен с Тенмеем и их мать. И Узумаки прошлого нашли их. Сначала одного, потом второго. Со временем война прекратилась, Рикудо начал восстанавливать мир. В процессе породил биджу. Потом новые войны развязали его сыновья, а потом сыновья его сыновей. А мы все укрепляли свою мощь и искали новых покровителей, — негромко и буднично рассказывала Мито, не забывая облекать свой рассказ в более-менее художественную форму. — Двадцать семь, Орочи. Я знаю двадцать семь реальных ками этого мира. И ни один из них даже близко не так добр, как думают эти идиоты-монахи.

— Гм…

— Девять Рэйки, у каждого из которых есть по одному Они и Киджо, — не обратив внимания на мое многозначительное мычание, продолжила Мито.

— Названия у них, прямо скажем, далеко не божественные. Все ками мира — демоны?

— И очень охочие до людских жизней, — кивнула в ответ Узумаки. — Я буду называть тебе их. Каждого из Рэйки, затем его Они и Киджо. Ты — запоминай. Первая тройка — это Мара, Демон тонких сетей, Сатори, читающий души Они, и Хиноэмма, пленяющая мужские умы Киджо. Призыв самой Мары почти никогда не оканчивался успехом… Она совращает самого призвавшего ее шиноби, порабощает и пленяет душу, навечно делает его своим рабом, не давая ничего в обмен. Сатори же давно заключен в тюрьму… Хотя был один раз, когда его оттуда выпустили. О той истории я много рассказывать не буду. Скажу только, что тогда Деревня Скрытой Травы едва не подчинила мир. Но о том, как бороться с Сатори, рассказать стоит, чтоб кто-то смог остановить его, как тогда. Хиноэмма… некоторые женщины из моего клана до сих пор ее призывают. Она накладывает сильнейшее гендзюцу, которое сначала заставляет жертву влюбиться в призвавшую, забыть обо всем на свете, делает из нее безвольную и послушную игрушку, которая в итоге умирает от своей любви, но какое-то время выполняет приказы.