Взвешивание, какая из жизней ценнее для тех или иных целей, ложится на совесть мага, вплетается в его ауру и влияет на «окраску» по оси «чёрное — светлое». Гибкая совесть вполне может решить, что для продления собственной жизни не возбраняется погубить и миллионы других, но дальнейшая судьба у такого чернейшего мага будет соответствующей.

У меня же, помимо «воздаятельных» соображений, имеется вполне объективное ограничение от моего Дара. Я — созидатель. Я легко и неограниченно отдаю. Но именно поэтому *забирать* таким радикальным способом мне позволяется только в исключительных случаях. Я достаточно одарён, чтобы обходиться без чужих жертв.

Нужно было декану всё же выслушать меня приватно. Потому что есть кое-кто рядом со мной, кому такой магией не рекомендуется заниматься ещё сильнее, чем…

— Это правда? — поражённая Грэйнджер осторожно отложила палочку подальше от корзинки с мышью и подняла глаза на преподавателя. — Это правда… оно?

Паладину Света и Порядка осознанные жертвоприношения противопоказаны — только самопожертвование. Грэйнджер этого не знает, но чувствует на уровне базовых инстинктов.

— Мисс Грэйнджер, если вы не хотите последовать за…

Но Гермиона на неё уже не смотрела.

— Парвати?

Парвати Патил задумчиво уставилась на свою мышь, придавив палочку к столу постукиваемыми по ней пальцами. Наконец подхватила концентратор и спрятала его в кобуре.

— Не сочтите за дерзость, профессор, но мы с сестрой должны спросить родителей, — сказала она МакГонагалл. — Если они нам запретят, они с вами свяжутся.

Браун согласно кивнула и тоже убрала палочку в кобуру, но МакГонагалл этого не заметила — отвлеклась на бессознательно принятую записку, которую я сунул декану в руки. Последнее, что я видел, проходя между рядами к выходу, — на слизеринской половине исчезновение палочек со столов приобретало массовый характер.

* * *

Внеплановый педсовет проходил на следующий день, во вторник, в сокращённом составе: только деканы и директор.

— Олух, приготовь нам чая покрепче, — начал директор. — Не будем тянуть, коллеги. Что у тебя нового, Минерва?

— Ничего хорошего, — невесело начала доклад МакГонагалл. — Сегодня с утра была вторая сдвойка первокурсников. «Мышиную табакерку» отказались делать большинство твоих, Филиус, и барсуки в полном составе — до прояснения вопроса. Скажу прямо, меня неприятно поразила скорость распространения этой забастовки.

— Мои первачки вчера полтора часа горячо спорили в предбаннике, — кивнул Флитвик. — Впервые на моей памяти они проигнорировали загадку. Бронзовая птица не знала, что делать, а потом и сама ввязалась в дискуссию. Проходящим мимо старшекурсникам открывала дверь без вопросов, но те тоже останавливались поучаствовать.