Мягкий снег, словно перина под ними. Не мороз, а огонь лижет тело Варламова. Неистовое желание движет его толчками, и он сожалеет об одном — что не может пронизать тело Рогны всё, до внезапно затвердевших сосков груди и исказившегося лица…
— А-а-а! — закричала Рогна, выгибаясь дугой.
И, удерживая ее в объятиях, он внезапно проник в ту огненную глубину, которой достигал только с Сацуки. Туда излилось его пламя, и его тело затрепетало, словно лист, уносимый бурей…
Рогна тяжело дышит под ним, мороз покусывает ягодицы, звенит в ушах. Варламов поднялся и стал приводить в порядок одежду. Руки еще дрожали. Рогна села и запахнула меха.
— Ох! — потрясенно сказала она. — Ты доставал мне до самого сердца.
— Извини, — сказал Варламов. — Меня охватило такое возбуждение…
Рогна рассмеялась:
— Он еще извиняется! Вот значит, как это бывает… Но отвернись, мне надо одеться.
Варламов накинул свою разорванную доху и стал смотреть на медведя: черный и страшный, с опаленной шкурой, такой мех никуда не годился. Видимо забрел в Зону, подхватил черное бешенство и в берлогу уже не лег, став шатуном.
Они собрали убежавших оленей и отправились дальше.
Вечером, расстилая спальный мешок, Рогна поглядывала на Варламова с лукавыми огоньками в глазах. И с тех пор у них был очень хороший секс, хотя такого накала страсти они больше не достигали…
Утро опять было пасмурное, а небо темнее вчерашнего. Рогна озабоченно огляделась и сказала Варламову погрузить сушняка. На перевал взобрались с трудом, Варламов помогал оленям тащить грузовые нарты.
Наверху словно попали в молоко, ничего не видно кроме тумана и снега под ногами. Даже ветвистые рога оленей расплывались в белизне. Стало жутковато, куда идти? Если уклонишься в сторону, так и будешь блуждать среди одинаковых снежных бугров…
— Нам надо на восток, — сказала Рогна. — Я поведу.
— Как ты найдешь дорогу? Ведь компаса нет.
— Рогны чувствуют, где магнитный полюс.
Ну да. Раз видят электромагнитные поля…
Он шел за Рогной, ориентируясь на рога оленей, все глубже погружаясь в белое безмолвие. Чем-то это напоминает его жизнь, тоже несет неизвестно куда. Разве он думал в родной Кандале, что попадет в Америку? Что у него там будет семья? А что заведет вторую жену в Якутии — это вообще бред! Тем не менее, он здесь и бредет за своей
Они всё шли, холод пробирал до костей, но к счастью ветра не было.