— Мессир, по какому праву этот хогг… Клафферри… Я полагал, что командование возрожденной армией Санкструма целиком и полностью возложено на мои плечи! Но он пришел на склады… Ведет себя… вызывающе! У него ваш указ и я не мог ему перечить! Да, на складах почти ничего нет, но это я знаю уже давно — по моему приказу сбили замки, совершили описи… И он, этот Клафферри, пошел осматривать моих людей! Моих! Свет Ашара, моих!

Я поморщился, потер затылок. Снова-здорово. Не могу же сказать, что этот хогг — проверенный в боях полководец? Что он умелый тактик и стратег, и, главное, что я четко знаю об этом, ибо Клафферри зарекомендовал себя делами, а Бернхотт всю молодость просидел за решеткой у Ренквиста. Да, он честен, но порывист и горяч, и я сомневаюсь, что он сможет руководить на поле боя с подобающим хладнокровием. И опыта у него нет. И представленная мне опись была сделана ужасающе криво… Но зато Бернхотт отлично муштрует солдат, это его талант, он железной рукой навел порядки в разнородной армии, наполовину состоящей из дезертиров лимеса. Сейчас в моем распоряжении пять тысяч человек — и хоть это немного, но солдаты все еще прибывают, и Бернхотт занимается ими, не допуская злоупотреблений и несправедливости.

Я встал и положил ладонь на плечо Бернхотта, заглянул ему в глаза, сказал отечески:

— Война на пороге. И я не могу… и не имею права… подвергать серьезному риску таких преданных людей как ты! Первые удары противника будут страшны. И эти удары могут оставить меня без генералов. Я принял решение — сохранить лучших из лучших для последних, решающих схваток, которые могут случится подле Варлойна!

Его щеки запунцовели.

— Свет Ашара, мессир, но я… Я хочу…

— Все понимаю, но мне ты нужнее здесь. Сейчас и, возможно, в будущем ты должен быть рядом, подле Варлойна!

— Вы хотите направить Клафферри в горнило…

— И ты там окажешься — позднее. Пока мне нужны верные люди рядом! Самые верные! Самые преданные!

Вот так. Прямая манипуляция эго. Он будет считать, что вхож в ближний круг, а Клафферри — нет, хотя на деле все, кто полезен мне и Санкструму — сидят в этом самом ближнем кругу. У Наполеона, бедняги, были такие же проблемы с его генералами. Каждый хотел подобраться поближе к императору, искательно заглядывал в глаза, или, по крайней мере, считал себя избранным и достойным встать в первых рядах с императором.

— И пусть эти слова останутся между нами!

— О, мессир!

— Я разделю полномочия между тобой и Клафферри. Так нужно.

— Да, мессир, понимаю!

— Ты будешь муштровать и собирать отряды, он — примет на себя первые удары. Позднее и ты попробуешь себя в деле. Позднее!