— Хорошо, — пробормотал он, уже засыпая, — нас ждут великие дела! Вот только Цит куда-то пропал…
А пропавший Цит лежал на крыше трёхэтажной каменой таверны и задумчиво смотрел в небо, пытаясь разобраться в мешанине то и дело всплывающих осколков памяти. Чем ближе была распаковка архива, а до заветной тысячи оставалось лишь пара десятков маноедениц, тем больше всплывало картинок, историй, знаний… Чья была это память — его или Алексея, или может быть кого-то другого, рарг не знал. Пока что не знал.
Рарг, существо с абсолютной памятью, располагающее знаниями о миллионах вещей, с удивлением обнаруживал в себе новые грани личности. Обрывки воспоминаний всплывали один за другим, в память врывались новые запахи, эмоции, чувства. Цит лежал на крыше и чувствовал, как по его щекам текут слёзы и всеми своими силами пытался понять, хорошо это или плохо…
Полковник и команда
Полковник и команда— Значит, говорите, авантюристы?
— Ну да, сбили команду, пошли в пустыню на вылазку, а дальше я вам уже рассказывал.
— Да, да, я помню, парочка стычек со скорпионами, а что было потом?
— А потом, как я уже рассказывал, мы попали в пылевую бурю, — Андрей Николаевич на семнадцатый раз рассказывал одну и ту же историю сменяющим друг друга вежливым людям с холодными глазами.
Изредка полковник позволял себе неточности и отклонения в повествовании, наблюдая за тем, как оживают хмурые ребята, начиная усердней работать карандашами и задавая десятки наводящих вопросов, а потом полковник «вспоминал» правильную версию и всё начиналось по новой.
На пятый день изнуряющих допросов Андрей Николаевич почувствовал небольшие изменения в сознании. Язык начал работать свободней, появилось чувство лёгкой эйфории, хмурые ребята, задающие одинаковые вопросы, начали казаться лучшими друзьями, которым хотелось выложить всю правду.
К счастью, мэтр Раби, оказавшийся докой в допросах, крепко-накрепко вбил в головы всех членов отряда несколько правил.