Выпила дома рюмочку, альбом достала и поревела на старыми фотографиями, где коса у неё — в руку толщиной… талия осиная и глазищи, как у хвалёной Софи Лорен. Пашеньку своего помянула… остаточки в бутылке уговорила… послушала радио, где Кобзон весь день глотку дерёт… плакала-плакала, да так и заснула. И снился ей Павел… двадцати ему так и не исполнилось. Косая сажень в плечах — наш корень-то — кузнечный, ВИЗовский. Бывало, здоровенные чушки железные под молот клещами, как пёрышки кидал!

Смеётся… ну, говорит, Валентинка, и старая же стала… дурёха ты смешная! Нашла, кому денежки свои пенсионные доверить — скотине тыловой! Ну, да ладно… живи спокойно, молись за солдат, невинно убиенных, за кровь их, в землю ушедшую… а я уже пятьдесят с лишним лет жду тебя, милую мою девчоночку строптивую, красавицу голубоглазую…

А сучонок к тому времени ворованную водочку ради праздничка попивает, радуется. Ну, жена, конечно, бухтит: мол, что ни праздник, так ты и на рогах! Пьёте, мол, и пьёте… когда же зальётесь-то, наконец, алкоголики?!

И — как в воду глядела!

Залился наш сучонок — на всю жизнь залился, гад!

По первости никак сообразить не мог — что же это такое, граждане? Ну, поутру понятно — не протрезвел ещё. Намахнул пивка из полиэтиленового мешочка, в холодильнике припасённого, спать прилёг, чтобы молодой ядрёный организм токсины вывел… да только и к вечеру никак не протрезвеет! И так, и этак… не проходит хмель.

День, другой… неделя… месяц!!!

Мечта алкоголика… да только хмель-то какой-то тяжёлый, рвотный. И потеет, как свинья. И тоска кабацкая, хоть голову об стену разбивай — тошно так.

В общем, таскала его жена по разным специалистам, вплоть до академиков, а те только руками разводят — нет ни хрена в сучонке никаких отклонений! Здоров, как бык — брёвна на нём возить… если протрезвеет, конечно.

А у нас не Москва, академиков мало! Довольно быстро всех и обошли. Бабе вскоре остопротивело с вечно пьяным вонючим козлом по врачам бегать. Так и бросила его… и квартирку себе у этого ремка запойного отсудила.

Сгинул мужик где-то под забором, так и не поняв — за что.

Может, перед смертью что-то поблазнилось… Говорят, нашли его, а морда вся зарёванная… и в руках бутылка. Полная. И пробка не свёрнута.

И говорят теперь постаревшие соседки… кто при жизни бабушки, ещё сопливыми девчонками, польской косметикой глаза намалёвывал, по танцам бегал и «Над землёй летели лебеди…» слушал: «А баба Валя — она всё-таки, хоть и ругалась иногда, хорошая была! Хоть и старая, а всё понимала. И парень у неё красивый был… показывала она фотки… и сама красивая в молодости была — даже не верится!»