— Никаких «но»! — вдохновенно напирал я. — Да, мы часть вселенной, то есть часть Господа нашего, часть некоего невообразимо сложного организма. Но разве желудок не может влиять на организм, на его поведение? Или рука, нога… да в принципе, любая часть тела! Она может болеть, может требовать к себе внимание или же…

— Я понял, — коротко оборвал меня Путин. Я подумал, что он действительно уловил мысль на лету. Это хорошо.

Пауза.

«Ну, Николай-угодник, давай! — подумал я. — Я зря что ли твою икону вывесил? Выноси, родимый, не дай на старости лет без льгот и денег остаться!» Откровенно говоря, мне было неуютно при мысли о том, что придётся переходить на положение пенсионера. Оно, конечно, и лета мои уже вполне преклонные, и пенсия отставному полковнику тикает вполне приличная… но всё равно — неуютно. Привык. Привык командовать людьми, привык к вечной суете научного мира, привык к его интригам и подводным течениям. Если это не называется «быть в гуще событий», то тогда я уж и не знаю, что это такое! Тем более что мой статус и характер основных направлений в решении Главной Задачи позволял совать свой нос куда угодно. Пользоваться, так сказать, служебным положением. Учёных моего масштаба в мире было не более полусотни, так что обосновать те или иные свои запросы мне было проще простого. Да и запросы-то, прости господи… ерунда, а не запросы. Не яхту же, не дворец в Испании, не роллс-ройсы я запрашивал!

— Что вам необходимо в ближайшие три-четыре года? — спросил Путин… и я понял, что Николай-угодник простёр надо мной свою благодатную длань.

— Ничего, — прямо ответил я. — Финансирование вполне нормальное. Необходимые приборы и оборудование мы заказали. Были задержки с некоторыми позициями, но всё обошлось. Установка, которую я вам показывал, требует огромного количества доводок ввиду своей уникальности, поэтому я и не рискую называть чересчур определённые сроки.

— Кто-то ещё может опередить нас?

Он сказал «нас»! Хвала небесам, всё идёт просто отлично!

— Нет. В той плоскости, в которой мы работаем… Владимир Владимирович, есть только один игрок на этом поле — это мы. Даже в нашем институте о конечной цели знают пять человек. Для всех остальных членов коллектива остаются лишь смутные догадки. И гадания эти, судя по оперативным материалам отдела Гусева, весьма далеки от истины. Кто-то в институте считает, что мы пытаемся исследовать торсионные поля, а другие, что мы строим узконаправленный биогенератор для воздействия на органические ткани.

Путин отпил чай из стакана. Подстаканники и сами стаканы были «те самые», с дачи Сталина в Кунцево. Жаль, ложечки достать не удалось — были очень похожие, но не те. В приливе вдохновения я протянул Путину стеклянную разъёмную призму, внутри которой хранилась на подставочке сталинская трубка. Он смущённо отнекивался.