– Около десяти. Почти все раненые.

– Как они выглядят, эти, ну, нападавшие?

– Это фашисты. Обмундирование, автоматы, свастика. Только язык какой-то непонятный. Их наши деды уничтожали, а они здесь, живые.

– Черняков!

– Слушаю, командир.

– Надо 141 подготовить к взрыву. Нельзя врагу оставлять технику. Будешь готов, сообщи. Давай. Наимов, изменения есть?

– Никак нет.

– Баковым на бак, ютовым на ют…

Суворов ломал голову над ребусами из десяток. Сопоставлял различные факты, пытался постигнуть смысл сложившейся ситуации. Он увлекся этим так, что не заметил подошедших адмирала и комбрига.

– Ваше рвение похвально, капитан-лейтенант, – проговорил адмирал.

От неожиданности Суворов вскочил, опрокинул стул, вытянулся в струнку.

– Вольно, вольно, – похлопал по плечу адмирал. – Позволь познакомить тебя со старшим лейтенантом Извицким, бывшим командиром ракетно-артиллерийского катера № 131, единственного члена экипажа оставшегося в живых после похода в потусторонний мир.

Суворов крепко пожал влажную, сильную руку человека со странным, немного отстраненным от действительности видом. Запавшие темные глаза, с фиолетовыми кругами, выражали пережитую боль.

– У вас сильная энергетика…

– Сергей Николаевич, – подсказал Извицкий.

– Перейдем к делу, – адмирал прошелся по кабинету. – Вот вы, по вашим рассказам Сергей Николаевич, побывали в параллельном мире. Но как вам удалось оттуда выбраться? Причем только вам одному.

– Я уже говорил, что не знаю. Когда катер с пробоиной в носу под ватерлинией пошел ко дну, я раскрыл переборку ГКП и выскочил на верхнюю палубу. В этот момент раздался взрыв, меня ослепило, оглушило и дальше я совершенно ничего не помню.

– Вас, наверно, выбросило взрывной волной через желтый туман обратно, в наш мир, – глаза Суворова блестели, словно он столкнулся с ископаемой рептилией.

– Может, но почему тогда я не исчез, как исчезали те, кто оказался вне брони при переходе тумана?

– На вашем катере не было никого, кто был рожден в октябре. Кроме вас, разумеется. Они были обречены.