– Третий, – что у вас?

– Противник отброшен, преследование прекратили, у меня всего семь коробочек, первый подбит, но по докладу от четвертого, у них шесть и два тяжелых.

Я понял, от бригады осталось чуть больше роты, и две самоходки. А еще утром было, сорок шесть маши. Сила.

– На противника заходят илы, – продолжил комбат – 2.

– Сколько их ушло, – спросил я.

– Машин пятнадцать, среди них два тяжелых.

Силы считай, что равны, но враг отступил, резервов у него нет, значит мы победили, но какой ценой. Я вновь отдал приказ через Павла, подсчитать свои потери и врага. Воронин правильно поступил, что не стал преследовать, врага два тигра на расстоянии попросту

расстреляют их, своими мощными орудиями.

– Может в госпиталь, – сказал, мой водитель Егор. Я отрицательно мотнул головой.

Рана ныла, но еще больней было в душе, такие потери, бригады считай, что нет.

В машину ввалился Хрипунов, и принес новости, мотопехоту противника, устремившейся

вслед прорвавшимся танками, фланговым ударом перехватила и отбросила 26 стрелковая дивизия. Фронт стабилизируется.

– А ну кА, давайте сюда пленного командира тигра, – приказал я.

Лейтенанта, танкиста втащили. В бронемашине сразу стало тесно. Радист знал немецкий, сам такого выбирал, надо ему сержанта дать подумал я. Допрос, на кое что дал ответы. Немцы на удар решились, после того, как взятый ими язык показал, что стоявшая против них танковая часть была куда то переведена, а корпус то, или не корпус пленный красноармеец не знает. Переброшенная таковая дивизия, перешла в наступление и устремилась на Белгород, следом пошла дивизия мотопехоты. Но когда на них утром, обрушились советские танки, стало понятно, что русские свой корпус не куда не перебрасывали, и теперь наша дивизия разбита, закончил немец. Скорей всего так и подумал командир дивизии, после скоротечного боя, принесший большие потери стой и с другой стороны, приказал отступать. Немца увели. Мне страшно хотелось увидеть поле боя, но чертова рана. Наконец вместо ушедшего отдавать приказы Хрипунова, появился Воронин с забинтованной головой, я тут же вспомнил о своей шишке на затылке, и та отозвалась головной болью, то – то меня всего трясет и тошнит. Фельдшер, видя мое состояние решил, что это из за раны в ноге, нет в госпитале стоит показаться, хотя бы в санбат заглянуть.

Воронин доложил потери, как я и ожидал : тридцать три машины мы потеряли.

Техники сейчас осматривают их, но одиннадцать машин, точно сгорели, причем восемь вместе с экипажами. – Остальные потери уточняются, – продолжал Воронин. – Потери врага, три тигра.