– Не стоит сейчас домой возвращаться, – покачал головой Смирнов. – На улице посидим. Обсудим, что, как…

– А! Елки! Я и забыл совсем, что дома-то у меня… – махнул рукою профессор, вспоминая про установленные в квартире закладки.

– Вот-вот, – подтвердил его мысль «чекист». – Домой нам идти ни к чему.

Найдя подходящую лавочку, друзья сели и принялись осматривать очищенный от грязи портфель.

– Все бумаги на месте, только помятые, – сообщил Шурик через пару минут.

– Что с тайником? – тут же поинтересовался Смирнов.

– Пусто, – удрученно вздохнул Синицын, открыв секретное отделение и заглянув внутрь.

– Вытащить не могли?

– Исключено. Если Андрей написал и отправил послание, то адресовано оно нам и, значит, найти его можем только мы и никто другой.

– Это хорошо. Выходит, Андрей ничего нового нам пока не отправил.

– Скорее всего, он просто в песенник свой еще не заглядывал, поэтому и не писал ничего.

– Ну что ж, будем ждать, пока не напишет, – подытожил Михаил Дмитриевич. – А, кстати, Шур, я ведь сегодня в «Склиф» с утра заезжал, с Жанной общался.

– Да?! И как там она? Как Андрюха?

– Да как тебе сказать? Странности там какие-то.

– Какие еще странности?

– Странные, Шур. Очень… странные…

О том, что произошло в больнице, Смирнов рассказывал минут пять. Говорил коротко и по существу. Сделав акцент на состоянии Андрея и его непонятной «прозрачности», а затем поведав о реакции Жанны на сведения о «секретных» экспериментах в Курчатовском институте.

– Ерунда какая-то, – задумчиво пробормотал Синицын, выслушав подполковника.

– В чем именно?

– Да во всем, – пожал плечами профессор. – Вот взять хотя бы… хотя бы… хотя… Хм, а ведь и вправду… забавная фигня получается.