Кстати, уже наверху, по дороге к нашему блоку, я едва не помер от смеха и одновременно от гордости за себя. Навстречу нам попался какой-то студент, не то с третьего, не то с четвертого курса. Когда мы прошествовали мимо него, он просто не смог не сопроводить взглядом соблазнительно покачивающую бедрами даму и в результате со всего маху налетел на дверной косяк в конце коридора. Лена, конечно, сделала вид, что ничего не заметила, а я еле-еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. В-общем, до блока мы все-таки добрались. Практически без приключений.

Шурик, по всей видимости, был у себя, но к нему мы, понятное дело, ломиться не стали и сразу прошли в мою комнату. Слава богу, соседи еще не вернулись с картошки, и, значит, привычного студенческого бардака в помещении пока что не наблюдалось. Старые носки в углу не стояли, постели были заправлены, пустые бутылки под столом не валялись. Стыдиться, по крайней мере, мне было нечего. Пока нечего.

Усадив Лену к себе на кровать и велев ничего не стесняться (и вообще – чувствовать себя как дома), я вытащил из шкафа чистые шмотки и рванул по-быстрому в душ. Негоже, знаете ли, заставлять девушку ждать, даже если она сама к тебе напросилась. В любом случае, это было бы не по-джентльменски. Джентльменом меня, конечно, назвать трудно, но ведь и не мужлан какой-нибудь, с правилами этикета знаком. Хотя и интерпретирую их не всегда правильно.

В душе я пробыл недолго. Свеженький как огурчик вернулся через пять минут в комнату и обнаружил, что гостья уже успела сбросить пальто и, оставшись в нарядной блузке (насколько я знаю, такие надевают исключительно для свиданий с молодыми людьми с целью покрасоваться перед избранником), с интересом рассматривала взятую с моей полки тетрадь. Ту самую, которая песенник и в которой несколько дней назад появилось послание из 2012-го.

– Ничего не понятно, – проинформировала меня Лена, захлопывая тетрадку. – Тут с одной стороны вроде бы песни, а с другой какая-то ерунда.

– Какая еще ерунда?

Девушка пожала плечами.

– Там про какие-то кварки написано, а я в этом вообще ничего не соображаю.

– Про кварки? – забрав у гостьи тетрадь, я с раскрыл ее на последней странице. – Хм, действительно, ерунда.

О том, что ерунда оказалась новым посланием от Синицына, я упоминать не стал. Мысленно перекрестившись и поблагодарив Шуру из будущего за то, что он, как обычно, растекся мысью по древу и облек свои гениальные рассуждения в недоступную для простых смертных форму.

– Это так, мысли всякие. О природе времени, материи и вообще, – с нарочитой небрежностью пояснил я, бросая тетрадку на стол.