– А тебе? – шмыгнул носом отчего-то невероятно гордый собой Тис, еще бы, он же не испугался троих, которые, конечно, всего лишь кидались в него камешками, но не бросать же в них камни в ответ. – Тебе приходилось участвовать в подлости?

– Нет, – замотал головой Глик. – Никогда. Хотя я и вырос в доме, в котором происходило кое-что пострашнее подлости.

– И ты никогда-никогда-никогда-никогда-никогда… – Тис запнулся, повторяя одно и то же слово, но все же закончил фразу, – никогда не жалел о том, что ты сделал?

– Жалел, – помрачнел Глик. – Однажды я выковал оружие для одного… страшного человека. Стрелу. Не наконечник, а целиком тонкую стальную стрелу. Очень хитрую стрелу. Черную, как ночь. Пожалуй, только я и мог ее сделать. Но заканчивал я эту работу вместе с этим… человеком. Потому что он наполнял ее магией, а я лишь запечатывал ее стальную плоть. Но тех секунд, пока приготовленная начинка парила над наковальней, мне хватило, чтобы почувствовать, что моими руками сотворено такое черное зло, чернее которого я ничего не могу представить. Я не знаю, для кого она предназначалась, но, к счастью, я выковал только одну стрелу.

– И ты ее конечно сломал? – надул губы Тис.

– Нет, – развел руками Глик. – Я не мог этого сделать. Да и этот… человек уничтожил бы меня, а тогда я еще не был готов к смерти.

– А теперь ты готов? – вытаращил глаза Тис.

– Теперь – да, – кивнул Глик. – Ради тебя и твоей мамы. А тогда еще нет. Но после того случая я вскоре ушел из этой кузницы и увел из того места твою маму.

– Вместе со мной? – обрадовался Тис.

– Вместе с тобой, – кивнул Глик. – Хотя ты тогда еще не родился.

Жизнь учеников после этого происшествия как будто не изменилась. Наверное, у каждого из них в их собственном недавнем прошлом случалось такое, что и ужас, возникший в помывочной, и исчезновение Тиса не были чем-то таким, что могло их изменить. Разве только Джай стал демонстративно не замечать Тиса, да Флич косился на него с каким-то подозрением, а Мил по-прежнему проказничал между занятиями, Гайр предсказывал всякие мелочи, которые должны случиться вот-вот, а Брок стал еще больше набирать в трапезной пирожков. Какие-то слухи о происшедшем дошли и до Сионы, она, во всяком случае, даже как-то остановила Тиса и напрямую спросила, не требуется ли тому помощь или защита. Тис посмотрел на нее, вспомнил рыночную площадь Коркры и пробормотал, что однажды она ему уже помогла.

– Когда? – хитро прищурилась Сиона, но Тис только улыбнулся и приложил палец к губам.

В день, когда должна была пройти та самая игра в четыре корзины, о которой шушукались во всех комнатах дома учеников, Джор все-таки пристал к Тису с вопросом, как он собирается ему помочь.