– Не зли меня, дочь!

Стараясь не смотреть на обезображенное лицо перед ним, Ран вытянул перед собой руки и, вымолвив что-то едва слышное, вдруг подался вперед, затрясся, стремительно обливаясь потом, негромко завыл, и распятый зашевелился, задергался, забился в путах, захрипел, завизжал и одновременно с этим вдруг задымился, пошел черными пятнами и вспыхнул таким жарким пламенем, что Дабх отшатнулся, а Алаин прикрыла лицо рукой. Но все уже кончилось.

Дым еще стоял под сводами покоев, но даже запах паленой плоти почти не ощущался. Сожженный в секунды распятый осыпался пеплом, и только продолжали тлеть обрывки веревок, удерживающих еще несколько секунд назад смельчака на пыточной доске. На потемневшей поверхности отчетливо выделялся белыми линиями странный рисунок, как будто на огненную тень казненного легла скомканная белая сетка.

– Что это? – спросил, указывая на линии, Дабх. – Что в нем было?

– Это нельзя извлечь, – помотала головой Алаин. – Олс уже пытался. Изрезал этому смотрителю все лицо. Это какая-то видимость, не более того.

– Не дождались? – прозвучал над пеплом незнакомый голос, и у доски соткалась мглистая фигура. – Впрочем, я сам виноват, надо было предупредить.

– О чем предупредить? – попятился Дабх.

– О том, что убивать смотрителя не следует! – отчеканил призрак и добавил. – Правда, я так и не выяснил, как ему сохранять жизнь, он умирает когда захочет, поскольку и приходит от мертвых, но можно было бы попытаться… Впрочем, он еще придет. И не раз… А ты молодец… – призрак заклубился возле побелевшего от ужаса мальчишки. – С каждом разом становишься все сильнее и точнее.

Ран что-то попытался сказать, но словно подавился собственным языком и повалился на каменный пол без чувств.

– Удачное приобретение, – засмеялся призрак. – Ты порадовала меня, Алаин.

– Я служу Дайреду, великий Олс, – поклонилась Алаин.

– Зачем он нам здесь живым? – прошептал Дабх. – Для чего нам нужен этот смотритель живым?

– Ты опять торопишься, Дабх, – покачал головой Олс. – Я ведь как-то уже говорил тебе, что если его убить, он вернется.

– Нечему возвращаться! – замотал головой Дабх и махнул полой котто, отчего часть пепла развеялась. – Нечему! А если вернется, он вновь обратится в пепел!

– Святые угодники, – засмеялся Олс. – Алаин, ну сколько можно? Открой секрет отцу, кто такой этот неуспокаиваемый смотритель, которого следует бросить в темницу, чтобы он там гнил, а не ходил следом за нами по пятам.

– Это Хранитель, – объяснила Алаин. – Скорее всего это хранитель мира, которого уже нет. Хранитель Мэлата. Весь его мир за гранью смерти, он канул в пропасть, небо обрушилось над ним после того, как великое дерево Мэлата было срублено братом Дайреда Аской как раз ножом Дайреда, но хранитель никак не успокоится. Будучи убитым, он подбирает мертвую плоть, вдыхает в нее жизнь и снова приходит в том же обличье или же в обличье противоположного пола. И будет так приходить, пока разоренный остров, пепелище Мэлата мерцает в вечном холоде и вечной смерти. Но, главное в том, что он все помнит. Вспоминает не сразу, но все помнит. И ничего не прощает.