– Он все помнит? – обескуражено прошептал Дабх.

– Ну, ты не огорчайся, – рассмеялся Олс. – Мы же не стоим на месте? Толку-то от той памяти… О чем ты хочешь еще спросить, Дабх?

– Откуда он берет силы? – спросил Дабх. – Служит ли он кому-нибудь? Что означает его появление?

– Попробую ответить, – заколыхался, расплываясь, Олс. – Насколько мне известно, он никому не служит, но может служить. Или, скажем так, помогать. Как ты догадываешься, нам он служить никогда не будет. Так что, оставь свои мечты. А вот его силы и появление…

Призрак заколыхался и как будто задумался.

– Что это значит? – повторил вопрос Дабх.

– Почти ничего, – ответил Олс. – Великий считает, что где-то в Талэме хранится живая частица вечного древа.

В тот же день в чумном бараке на окраине Рича зашевелилась одна из умерших с утра девушек. Мор в городе пошел на спад, цепь стражников, окружающая зараженные кварталы, сделала свое дело. Мертвые умирали, не забирая с собой новую подать, но и уже пораженных мором хватало на много костров. Когда распорядитель, один из немногих, кто не заинтересовал своей персоной страшную болезнь, зашел в мертвецкую, чтобы зацепить багром новую порцию плоти для погребально костра, эта девушка уже сидела на куче тел и рассматривала что-то в собственных руках, черные пятна с которых сходили на глазах. Кажется, это был небольшой нож с каким-то белым украшением на гарде.

– Отошла или… отошла? – пробормотал, приглаживая вздыбленные волосы, распорядитель, но ожившая не удостоила его ответом. Она с трудом сползла с кучи, ощупала кровавую отметину на плече, которую оставил багор распорядителя, покачнулась и пошла к баку с горячей водой, где принялась черпать эту воду и лить из ковша ее себе на руки, на лицо, на голову, на одежду, тут же сдирая ее с себя и поглядывая на кучу только что прокипяченного тряпья.

– Это же не ты? – пораженно прошептал распорядитель, вздрагивая от девичьей наготы и удивляясь тому, что ожившая как будто сменила лицо, ведь и из соседних нарядов приходили полюбоваться на умирающую девицу, а теперь та милашка, которую он счел мертвой, да она и была мертвой, казалась бледным мотыльком перед вылупившейся из куколки роскошной бабочкой. – Кто ты?

– Никто, – ответила девушка, натягивая длинное платье-хитон.

– Не помнишь или как? – не понял распорядитель.

– Не помню, – кивнула девушка, прихватывая платье каким-то платком и пряча в ткань странный нож. – Помню только имя. Нимни меня зовут. Но я вспомню. Где я?

– В Риче, – покачал головой распорядитель. – На Оайлине.

– Вот ведь меня занесло, – прикусила губу девушка.