— Очень хорошо. Вот он.

Тороид Блезе ярко светился и совершенно не излучал никакого тепла.

— Пойдём дальше, — продолжила Стефа. — Я убираю тороид и собираю просто шар.

Шар ярко светился.

— Следующий шаг. Убираем шар. Сейчас я не создаю вообще никаких структур.

Воздух в комнате мягко засветился.

— Погоди, ты хочешь сказать, что конструкты вообще не нужны, и что я тоже так могу?

— Если твоя воля достаточно сильна. — улыбнулась Стефа.

— То есть можно не изучать конструкты, а просто тренировать волю?

— Тренировать волю вообще полезно, — с лёгкой иронией ответила Стефа. — Но начинать всё равно приходится с конструктов. Главное, нужно помнить, в чём состоит твоя цель, и эта цель — не создание идеального конструкта.

— Знаешь, бабушка, а у меня сразу возник интересный вопрос… Вот эта жуткая боевая практика — она для отработки автоматизма или для тренировки воли?

Стефа засмеялась.

— С тобой трудно общаться, Кеннер — слишком уж ты умный. И для того и для другого, я думаю. Ты, кстати, заметил, что конструкты с вами вообще не отрабатывают? А вот ремесленников тренируют именно на точность конструктов, и при этом никто и никогда не слышал про Высшего ремесленника. Или взять лекарок и целительниц. Лекарок в сотни раз больше, но Высших лекарок никогда не было, а Высшие целительницы хоть изредка, но появляются. Это легко объяснить, если вспомнить, что лекарки лечат точными конструктами, а целительницы — главным образом волевым усилием.

— А почему нельзя ремесленников обучать развитием воли? — заинтересовался я.

Стефа надолго задумалась.

— Сомневаюсь, что это возможно, — наконец ответила она. — Там же нужна идеальная точность воздействия — как её добиться без конструктов, на чистой воле? Всё же мне кажется, что Высшего ремесленника мы никогда не увидим.

— У меня появился ещё один интересный вопрос: может ли так оказаться, что все эти характеристики основы — первичные, вторичные… какие там ещё есть… что все они имеют значение для конструктов, и не особенно важны для волевых построений?

— Нет, Кеннер, с тобой просто невозможно, — фыркнула Стефа смеясь. — Всё, мы на эту тему больше не говорим. Есть вещи, до которых надо доходить самому. Для каждого это происходит по-своему — потому эти вопросы и не обсуждают, чтобы не толкнуть студента в неверном направлении. Ищи свой путь сам.

— Всё, всё, — я поднял руки, — больше не спрашиваю. Про это не спрашиваю. Но есть ещё одна вещь, о которой я давно хочу тебя спросить. Ты хорошо помнишь Кеннера Ренского?

Стефа удивлённо подняла бровь.