"О, Аник, – прошептал он. – Чего же нам с тобой пришлось насмотреться..."

Он мог вспомнить каждую подробность увиденного в Красном Зале, но хотя оно и пророчило такие ужасы, каких он никогда не смог бы себе вообразить, астропат чувствовал странную отстранённость, словно для  него они не будут иметь никакого значения.

Кай сел и, оглядевшись, увидел, что находится в одном из гостевых покоев Арзашкуна, предназначенных для самых важных лиц. Помещение было обставлено с такой претензией, что это выглядело едва ли не неприличным. Физическое тело Кая было восстановлено, но вдобавок с его плеч свалился огромный груз. Он даже не осознавал всей чудовищности этой ноши, пока она не исчезла. Астропат сделал глубокий вдох и закрыл глаза, вслушиваясь в звуки тысяч голосов, которые затихали в его голове, удаляясь в отведённые им места в его памяти.

Они уплывали прочь, сливаясь воедино в невыразимом ощущении освобождения. Мёртвые не могут вернуться, но они способны простить. Кай знал, что всегда будет помнить этих людей, а они никогда не забудут его. Мысль о том, что они навечно останутся с ним, заставила его улыбнуться, поскольку теперь они были частью его прошлого, а не тяжким камнем на его душе.

Тёплый ветерок приглашающе теребил шелковый полог, занавешивающий открытую дверь балкона, и Кай поднялся на ноги. Он неторопливо пересёк мраморный пол, чувствуя себя так, словно Арзашкун перестал быть местом укрытия, превратившись в царство чудес. Он воссоздал по памяти каждую его башню и каждую его комнату, но никогда не наслаждался его великолепием по-настоящему. И лишь сейчас он оценил всё чудотворное мастерство его древних строителей, их чувство пропорции и ту радость, с которой они возводили эту красоту к небесам.

Он вышел на балкон, но вместо бескрайних песков Руб-эль-Хали увидел зелёный пейзаж из буйных лесов, широких лугов и прозрачных рек. Это была Пустая Земля тех времён, когда её ещё не поглотили пески, – изобильный край, за который цари и императоры сражались с самой зари цивилизации. Это было место, где зародилась его раса, и оно лучилось безграничным потенциалом человечества.

Кай не удивился, увидев, что его ожидает регицидная доска с расставленными на ней фигурами. Его соперник по игре на побережье снова сидел со стороны оникса, и их разговор вдруг всплыл в памяти Кая со всей чёткостью. Но если раньше его противник имел малопонятную внешность, то сейчас его голова была непокрыта, и Кай почтительно склонил голову при виде лица, которое привычнее было видеть изваянным в мраморе.