– Атланты, Лео. Это их магия. Не знаю, откуда у парня способности, но то, что он рассказал, отлично легло на виденное нами, – дедушка Хандзо решил поделиться со мной своими выводами и сделал это, как обычно, не особо утруждая себя долгими объяснениями. – Подумать только, наследие древнего – врага…

«Если разобраться, он только что мне сдал себя с потрохами. Да за него войну могут устроить, если кто-то узнает. Это же…» – мысленно, скороговоркой озвучив собственные соображения деду, я задумчиво потёр лоб и пошёл мыть руки. Картошку мы дочистили быстро, и на этом всё моё участие в приготовлении ужина завершилось. «Такого аванса я ещё ни от кого не получал».

– Помнишь, я говорил тебе? Этот человек ищет друга. Ищет того, кому сможет наконец хоть немного довериться, потому что ему слишком тяжело нести груз своей уникальности одному.

– А мне? Как мне поступить? Разве откровенность и искренность не должны быть взаимными?

– Не торопись. Если спросит, расскажешь то, что сочтёшь нужным. И вообще, это твоя жизнь. Решать только тебе, Леон.

Дух предка и в этот раз проявил свою вредность, попросту исчезнув и лишив меня возможности, спрашивая совета, свалить решение на него. О чём он не преминул намекнуть открытым текстом, после чего и был таков, оставив меня мучиться вопросами совести и морали.

* * *

Глубокая керамическая чашка с благоухающим специями овощным рагу, облагороженным крупными кусками жареной свинины, стояла на столе фактически нетронутой. Сидевший над ней невысокий рыжеволосый парень как-то безрадостно ковырялся в ней вилкой, изредка отправляя нанизанное на зубья содержимое тарелки в рот, после чего опять брал продолжительную паузу и погружался в – мысли.

Мысли не отличались оптимизмом. Тот характер, что они имели, был вообще не свойственен этому юноше. Он пытался сопоставлять и анализировать, что для человека, привыкшего во всем отталкиваться от интуиции, абсолютно непривычно и вдобавок ко всему ещё и неимоверно сложно.

Мерное стрекотание секундной стрелки настенных часов успокаивало Алексея Соколова, настраивая на философский лад, служило этакой расслабляющей мантрой, сосредоточившись на которой можно достигнуть просветления. И всё же его думы были посвящены более насущным проблемам. Их можно было назвать неизвестным в этом мире термином под названием «комплекс попаданца».

«Попасть» довольно-таки несложно. Достаточно родиться в нужной степени невезучим, а таких индивидуумов во Вселенной хватает. «Попасть» не значит просто перенестись в другой мир, отличный от привычного. В этом Алексей или, если называть его старым именем, Алекс Розенкрейц, убедился на собственном, весьма поучительном для него примере.