– Пока нет, – вздохнула Сагитта.

– Почему-то я сразу так и подумал.

Ангелша молча шагала вперёд. К разговору подключился Ратибор:

– Игун прав. Мы зашли в тупик, и если у тебя есть какие-то соображения, то лучше поделись ими.

– Есть, но я пока не уверена…

– Говори сразу – ходить за тобой в неведении мы не собираемся.

Сагитта почесала бровь и попыталась сформулировать догадку:

– В общем, голос говорившего с нами был мужским. При этом я слышала, как он выполз откуда-то из тоннелей. Получается, что землянка ему не принадлежала, и его выбрали вести с нами беседу. Но это странно, потому что во главе деревне стоит жрица. И это всегда женщина. Она должна была говорить с нами.

– Может быть, жрица была далеко? – хмыкнул Ратибор.

– Для могеров это не аргумент. А ещё они назвали Абриха асамутом. «Асамут» переводится примерно как «прогнанный». Так называют детей, прогнанных из семьи за ужасные проступки. У могеров заслужить такое изгнание – это надо постараться.

– А при чём здесь Абрих?

– Сейчас асамутом называют не только отречённых детей, но и вообще самых страшных негодяев. У могеров это очень крепкое ругательство. Просто так этим словом даже чужака не назовут.

Сагитта обернулась к спутникам и добавила:

– Думаю, Абрих что-то сделал со жрицей. Скорее всего, убил. А случилось это, надо думать, там.

Ангелша указала на руины к югу. На каменных останках уселось больше духов, чем муравьёв на муравейнике. Где-то в руинах располагалось нечто, притягивающее их со всех сторон. Сагитта повела товарищей прямиком туда. Приставучий ворон в кои-то веки улетел прочь, не желая соваться в это скопище.

Сонм диковинных созданий шумел и бесновался. Летучие духи не находили себе места, кружили вокруг развалин и периодически затевали драки. Жаба размером с поросёнка вдруг выстрелила языком, схватила белую крысу и проглотила одним махом. Мелкие духи разбежались в страхе, но далеко от руин отходить не стали.

– Что за столпотворение? – спросил Игун.

– Сейчас покажу.

Путники продрались сквозь кишащие орды и прошли через рассыпающуюся арку. Стены древней башни сильно осыпались, а их останки напоминали расставленные по кругу глыбы кромлеха. Кладка обросла мхом и лозой. В центре располагалась железная клетка, а в ней – орешник. Пышный кустарник, пробившийся сквозь каменный пол. Листья выделялись золотистыми прожилками.

Разогнав духов-мотыльков, Сагитта открыла дверцу и вошла в клетку, словно в оранжерею. Как только Ратибор с Игуном вошли следом, ангелша закрыла вход. Турич с драконидом двинулись вокруг орешника, а Сагитта начала рассказывать: