– И так уж вышло, что лучшие пророки – это туричские волхвы. Один мой старый друг был из их числа, от него я всякого наслушался. Попробую выдать себя за волхва-ясновидца и втереться в доверие. Затем выманю Абриха туда, где мы сможем его убить.

– Прикинуться волхвом ты ещё сможешь, – нахмурился Игун. – Но как ты собираешься ясновидца из себя скорчить?

– Я уже знаю прилично, чтобы удивить Торогая. А Сагитта расскажет мне что-нибудь такое о Абрихе, чего никто не знает. Произведу впечатление. Вопрос в том, куда бы выманить некроманта. Сагитта, Элберд, в округе есть старые капища или нечто вроде того?

– В той стороне магическая башня обратилась в руины, – ответил могер. – Неплохое место для засады.

– Значит, будем готовиться.

Глава 23. Ясновидение

На следующий вечер Торогай закатил пир. Накануне вождь праздновал начало великого пути, сегодня же поднимал преждевременные тосты за победу. Жители Намаргана были только рады присоединиться к дележу шкуры неубитого медведя. Торогай распорядился вынести столы на площадь, чтобы каждый нандиец мог участвовать в пиру.

Лишь часовые на крепостной стене были лишены яств и алкоголя. Дозорные тоскливо косились на товарищей, довольствуясь лишь отголосками празднества. От их бдительности не осталось и следа, поэтому одинокий путник сумел подойти к воротам совершенно незамеченным. Когда один из часовых кинул-таки взгляд на дорогу, то с удивлением обнаружил на ней турича.

Колоритный чужак вышагивал, опираясь на грубый посох. Длинная рубаха висела на нём, не подпоясанная, при каждом шаге о бедро билась повешенная на плечо сумка. Косматая борода лежала на груди, волосы были подобраны шнуром, заменяющим налобную ленту. На рогах турича сидел ворон, сверкающий в ночи глазами.

– Эй, а ну стоять! – гаркнул нандиец. – Ты ещё кто такой?

– Ты смотришь на меня и не понимаешь, кто я? Или ты единственный на свете нандиец, который плохо видит в темноте?

– Незваным гостям здесь не рады. А в таких дерзких мне приказано метать копья. Так что отвечай на вопрос, пока я не разозлился.

Турич снисходительно фыркнул, но назвал себя:

– Меня зовут Ратибор, я волхв и ясновидец. Я пришёл к вождю Торогаю, что изменит этот мир. Пришёл, чтобы отговорить его от поспешных действий, что в скором времени насоветует ему белый, как соль, некромант, – турич сделал паузу, следя за переглядывающимися часовыми. – И судя по вашему молчанию, я опоздал, и некромант уже здесь.

– Стой, где стоишь, турич.

Один из нандийцев спустился и открыл ворота. Направив в сторону Ратибора копьё, часовой жестом приказал тому войти в поселение. Турич прошёл через ворота и вышел на свет. Волхв покосился на источник – гроздь светящихся трутовиков, не уступающих уличному фонарю. Зеленоватый свет выхватил из тени Ратибора, его диковинный облик и атрибутику, его посох с вырезанной совой на навершии. Игун изготовил посох на скорую руку, но вышло достаточно, чтобы впечатлить нандийцев.