– Себе.

Пейтон прижалась к Десмонду; они смотрели на огонь и залив вдали. Для декабря стояла необычно теплая погода, однако ветерок дул холодный. Десмонд закутал себя и Пейтон в одеяло, чтобы не простудиться.

– Ты жулик, – сказала Пейтон.

– Чего это вдруг?

– Мы договорились о лимите в десять долларов.

– Я потратил меньше.

Пейтон посмотрела на него с подозрением.

– Дерево я достал бесплатно. Резьба тоже ничего не стоит. Вино – шесть долларов шестьдесят восемь центов. Остается три доллара, чего с лихвой хватит доехать до залива и обратно.

– В тебе умирает бухгалтер.

Толпа поредела, но костер не погас. На пляже оставались всего несколько упертых парочек и одиночек да пара сотрудников парка, следящих за огнем.

Бутылка наполовину опустела, Пейтон перестала отхлебывать из горлышка и нянчила ее в руках. Она обернулась и жадно поцеловала Десмонда в губы. От поцелуя пахло вином.

Он поднялся сам и поднял подругу, повел ее в сторону, за дюны, к высокой траве, туда, где кончался песок, к маячившей в лунном свете ложбине. Десмонд еще раз раскинул одеяло и опустил на него Пейтон.

Почувствовав его губы на своих губах, она закрыла глаза и расслабилась.

* * *

По дороге домой Пейтон спросила:

– Что это означало?

– О чем ты?

– О костре. Мы договорились, что каждый подарок должен что-то рассказать о дарящем.

В памяти Десмонда промелькнули образ сердца и слова Пейтон «я тебя люблю».

– Огонь напоминает о том, как в Австралии погибла моя семья.