Длинноволосый отвел взгляд.

– В этой сумке сорок тысяч долларов.

– Я не банк.

– Это плата за безопасное возвращение моих коллег. И за «крышу», если такое повторится в Рио или в Сан-Пауло.

Человек кивнул охранникам. Один открыл сумку и сосчитал деньги. Второй сдернул меня со стула, обыскал, пощупал под рубашкой, чтобы убедиться в отсутствии микрофона. Я был не настолько глуп, чтобы брать на такую встречу оружие.

Обыскавший меня человек кивнул Мастеру, тот поднялся и вышел из кабинета. Я не стал показывать, что говорю по-португальски, надеясь подслушать их разговор, однако эти люди, похоже, общались на особом языке, состоящем из взглядов и небрежных кивков.

Человек с сумкой достал из нее двадцать тысяч.

Его спутник сказал мне на португальском:

– Ставка – двадцать тысяч долларов за год. Очередной взнос принесешь в эту комнату ровно через год.

Я молча кивнул. Они знали обо мне больше, чем я полагал.

* * *

Ровно через два часа после того, как бандиты прямо с улицы похитили Юрия и Лин, я стоял под моросящим дождем в черном плаще и фетровой шляпе. В Рио круглый год стоит жара, но август – самый прохладный и дождливый месяц. Ветер с Атлантики гнал на город холодные воздушные массы из Антарктиды, гудя в кранах на стройках десятков блестящих небоскребов, которые вырастали на месте старого города.

Люди из сельских районов Бразилии толпами устремились в Рио. Нелегальные иммигранты соревновались с ними в поисках работы и лучшей жизни. Гигантские трущобы – фавелы – вырастали словно муравейники буквально на глазах. В свете уличных ламп я видел, как хибары взбираются по зеленым склонам холмов: островки нищеты посреди гигантского города, картонные коробки, сложенные у ног статуи Христа-Спасителя.

Жестокая жизнь фавел резко контрастировала с расположенными всего в нескольких сотнях метров пляжами Копакабаны. Огни шикарных отелей, ночных клубов, баров и ресторанов отражались в водах Атлантического океана. Над приморскими бульварами склонялись пальмы. В ночи звучала бодрая музыка – фальшивый гимн двух миров одного Рио. Я готовился спуститься на «дно», в котором доведенные до отчаяния люди совершали отчаянные поступки, чтобы выжить и, если повезет, вырваться из нищеты. Положение вынуждало меня прибегать к крайним мерам; мне это не нравилось, но не я придумал этот мир. Моим людям, более того – моим друзьям грозила опасность.

Автобус уехал, оставив облако черного дыма, которое даже дождь был не в силах прибить к земле.

Рядом со мной вновь начала дрожать Сильвия – не из-за холода или сырости.

– Все будет хорошо.