– Нет. Интернет перебрасывает все запросы на веб-сайт австралийской санитарной службы. Я проверяю по два раза в день. – Шарлотта отложила телефон в сторону. – Вы нашли своих друзей?

Десмонд кивнул, сообщил ей о рентгене.

– Я рада, что мы смогли помочь. У нас практически больше ничего нет. Переломы костей – травма, с которой мы сталкиваемся чаще всего. – Она запнулась. – И еще с ожогами.

Десмонд кивнул. Встреча с Шарлоттой всколыхнула поток воспоминаний. Он живо вспомнил, как лежал в школьном классе в наспех устроенной палате, как Шарлотта читала вслух при свете керосиновой лампы. Она стала для него маяком в непроглядной ночи. Какова ее сегодняшняя роль? Каким образом связана она с эпидемией?

– Ты получал мои письма? – спросила Шарлотта.

Десмонд вскинул брови.

Улыбка сожаления мелькнула на лице Шарлотты, как будто подтвердились ее давние страхи.

– После твоего отъезда я посылала их каждую неделю. Примерно год. Потом реже – раз в месяц.

Десмонд представил себе полупьяного Орвиля, бредущего к почтовому ящику, выбрасывающего письма в мусорный бак и говорящего почтальону, чтобы тот перестал доставлять любую корреспонденцию на имя Десмонда. «Не хрен какой-то слезливой бабе делать из пацана еще большего слабака», – так примерно он бы выразился.

Однако Шарлотте Десмонд сказал:

– У моего дяди был тяжелый характер. Он не любил поддерживать отношения с другими и мне не позволял.

– Я догадывалась, что мои письма не доходят. Часто тебя вспоминала, гадала, как сложилась твоя судьба. Собиралась даже приехать в Америку навестить тебя.

– Я был бы только рад.

– Очень тяжело пришлось?

– Нет, вовсе нет, – солгал Десмонд.

Шарлотту его ответ не убедил. Она притихла, опустила глаза на стол.

– А ты как?

– Особо нечего рассказать.

– Сомневаюсь.

Шарлотта покачала головой.