Вортексный эффект уже рассек тянущиеся по стенам трубы, из которых навстречу плазменным струям хлынул чистый прометий. Пекло растекающегося пламени с нарастающим грохотом распыляло палубное покрытие.

Есугэй нырнул в образовавшийся проем и полетел вниз через хаос разрывающих трубопровод взрывов. Перед глазами швыряемого из стороны в сторону задын арга проносился размытый калейдоскоп образов исчезающего варп-пузыря, который пожирал металлоконструкции и вызывал новые вспышки пламени при соприкосновении пылающей физической материи с сырой субстанцией эмпиреев.

Только все еще гудящая в посохе Белого Шрама энергия спасла его от первого взрыва, защитив от всей мощи единственного сработавшего заряда и сохранив ядро психического сопротивления посреди ревущего пламени. Но сейчас, когда Есугэй падал сквозь разрушающуюся палубу, части доспеха сминало и срывало, а шлем било о преграды, психическая отдача представляла большую угрозу.

Он закричал, чувствуя, как начинает пузыриться обнаженная плоть. Наконец, грозовой пророк рухнул на твердую поверхность, ударившись затылком. Посох раскололся надвое. Есугэй вдохнул раскаленный воздух и закашлял, выплевывая кровь из обожженных легких.

Он перекатился, волоча свое истерзанное тело по новой палубе, в то время как вокруг падали горящие обломки с верхних помещений, раскалывая рокрит.

Белый Шрам сплюнул кровь. Дисплей шлем рассыпался беспорядочной мозаикой ярко-красных оттенков. Есугэй полз, тяжело дыша и стараясь выбраться из накатывающих волн раскаленных обломков. Он понятия не имел, где находился, в каком направлении был верх и низ, зная только, что должен двигаться, дышать, заставлять свои сердца биться. Он чувствовал, как генетически улучшенные системы пытаются восстановиться, и понимал, насколько сильно пострадал. Вонь эфира отпечаталась на всем вокруг, угнетая его и вызывая вспышки дикой боли, пронзающей разум.

Где-то наверху продолжали греметь взрывы. Видимо, в том помещении было полно легковоспламеняющихся веществ, летучих компонентов и эзотерических устройств.

Есугэй упал, руки разъехались в стороны. На миг пляска в глазах сменилась абсолютной чернотой, а конечности полностью онемели. Он приподнялся и пополз вперед, волоча свое тело через пляшущие языки пламени и непокорно рыча, когда жар обжигал его.

Терзаемый сильной больной библиарий продолжал двигаться. Дождь обломков остался позади, как и нестерпимый жар. Тьма снова воцарилась среди распорок и подпорных колонн. Грозовой пророк повернул голову и посмотрел туда, откуда пришел.