Тогда в дело вступили боевые платформы противника. Мощные энергетические импульсы смели сразу несколько защитных дроидов валькирий, и в образовавшиеся бреши ударила новая волна бронированных отрядов врага. Потом просел мой сектор: десантники сильно уступали дамам в степени личного мастерства, да и особой энерговооружённостью похвастаться не могли — дроиды валькирий показывали куда лучшую выживаемость, чем броня десанта. С нашей стороны появились первые потери. Картина боя тут же утратила чёткость, на поле боя воцарился хаос, где всё решалось степенью личного мастерства, удачливостью и позицией бойцов.

В этот момент помехи в дальней зоне разгладились, и на голограмме, куда шёл сигнал от постоянно вызывающего Валери передатчика, возникли видимые засветки взрывов, раздались какие-то крики, ругательства. Там, в нашей зоне пиратской базы, кипел бой. Это стало для меня последней каплей. Пришло понимание, что непрекращающаяся ни на секунду работа техников в дебрях корабельных палуб больше не зависела от слаженности и выучки технических работников — она зависела от того, чья сторона возьмёт верх на поле боя. А где-то там, отделённая от меня сонмами врагов, дралась моя Ри. Дралась за наше общее дело, за интересы своего избранника. Знать это и оставаться в стороне я не мог, всё внутри топорщилось от ощущения глубокой неправильности происходящего. Нельзя было оставлять мою валькирию одну: она сильно, даже смертельно рисковала. Моя Ри! В руках сам собой возник призрачный клинок — его белоснежная поверхность чудовищным контрастом встала перед чернотой внутри. Что-то кричала пилотажная группа, вопил компьютерщик — экраны зоны управления утонули в ворохе наведённых фламбером помех. Энергия во мне вскипела, она рвалась наружу, мне было плевать на всех, кроме дерущейся где-то далеко валькирии. Дерущейся без меня. Кто-то попытался ко мне приблизиться, но уже в метре от тела напряжённость энергий была такова, что смельчака просто отбросило прочь, выгнув дугой его тело и оставив лежать на полу в позе эмбриона. Остальные отшатнулись. В глазах людей зажглась какая-то слепая вера, граничащая со священным трепетом. Люди огромными глазами смотрели на невиданное диво — человека, вмиг превратившегося в генератор чудовищно напряжённых полей. Мечник, о котором раньше столько слышали, который был ожившим кошмаром правителей враждебных Республике секторов, предстал перед ними непосредственно, без всяких эпитетов и жутких описаний.

Я вылетел из корабля, даже не утруждая себя средствами индивидуальной защиты. В душе чернел какой-то провал, куда улетали все мысли, все чувства — словно кто-то неведомый выпил душу, оставив на её месте чёрную клубящуюся воронку. Вот призрачная пелена брони приняла на себя первое попадание чего-то высокотемпературного, но даже не заметила этого. Вот взгляд выхватил мужика в броне, прячущегося за надёжным, как ему казалось, укрытием из композита. Росчерк клинка, и укрытие взрывается снопом осколков, а следом за укрытием энергетический всполох находит и незадачливого снайпера — осколки его брони разлетаются, наверное, по всему ангару. Идут рикошеты от стен, разогнанные до огромных скоростей частички композитов разлетаются, впиваясь во всё новые и новые фигуры нападающих.