Поднимаюсь на второй этаж и нажимаю на оранжевую пипку звонка. За шумом, царящим внизу, ничего не разобрать: был сигнал или слишком слабо надавил? Хотел было нажать повторно, но полотно двери скользнуло в бок, открыв проход в сумрак коридора. И снова темно и снова коридор. Этим меня точно не удивишь: за четыре года руководство так и не удосужилось сменить световые панели в казарме. Вечно обо что-нибудь ударишься или кого напугаешь.

Переступаю порог – над головой нежным звуком тренькают колокольчики.

- Проходите, - слышу голос хозяйки.

Провидицей оказывается молодая девушка во вполне себе обычном наряде: белой блузке и приталенных брючках. Никаких балахонов, оберегов на шее и прочей сопутствующей ерундистики. Обстановка комнаты так же мало напоминает пристанище колдуньи, скорее студентки: стандартный набор мебели, включающий в себя диван, пару стульев и шкаф, а в центре небольшой круглый столик с абсолютно прозрачной поверхностью.

- Добрый день, представьтесь пожалуйста? - голос девушки звучит перезвоном колокольчиков, что слышал секунды назад. Вселенная, до чего же приятный тембр, за одно это не жалко заплатить пять монет золотом.

- Курсант Петр Воронов.

- Зачем так официально, достаточно просто имени, - слышится веселый девичий смех. Она еще симпатичная в придачу, пускай и не с идеальными чертами. Особые эстеты найдут форму лица излишне круглой, глаза широко расставленными, придерутся к крупной родинке на щеке. По мне так куда лучше безупречных линий Валицкой, от которых вечно тянет холодом бездны. – Меня зовут Элеонор. Прошу, присаживайтесь напротив.

Следую совету, располагаясь на небольшом стуле. Свет в комнате меркнет, и прозрачная поверхность столика загорается матовым светом. Целые галактики проносятся перед глазами, превращаясь в созвездия, в тысячи скоплений звезд. Рядом с ними мелькают цифры, пунктирными линиями выстраиваются орбиты, проносятся небесные тела, с разноцветными хвостами и без оных. Насколько же ярким и живым может быть космическое пространство, с миллиардами огней, и облачками, что пролитым молоком выделяются на общем темном фоне. Туманность Андромеды или Млечный Путь – не знаю, всегда был слаб в астрономии. На ночном небе разве что Луну безошибочно смогу определить.

- Место рождения? – голос девушки отвлекает от завораживающего зрелища. Картинка давно покинула плоскость стола, превратившись в объемное изображение. Настолько высокого качества, что захотелось увернуться от очередной кометы, летящей прямо в глаз.

- Элеонор, здесь есть одна загвоздка… Я хочу знать настоящее.