— Когда это я страдал потерей памяти? Да ещё и возрастной?!

Обида явно завладела Остором. Лицо надменного грозного Владыки Острова стало мрачнее тучи. Его младший брат тоже не выражал восторга от выдуманного девушкой логического объяснения поступка, но обвинять во вранье не стал.

— Ты знаешь, — наконец сказал Риэвир, откашлявшись, чтобы потянуть время для ответа, и приподнял пакетик, более чем наполовину наполненный земляникой. Ягоды под собственной тяжестью пустили сок ещё больше, а потому почти плавали в нём. Тара же, по всей видимости, оказалась немного дырявой, ибо розоватый сироп стёк на белую манжету рубашки островитянина, оставляя некрасивое расплывающееся пятно. — Мы уже насобирали. Нам хватит… Пойдём!

Он ухватил Ингу за руку и решительно повёл её в дом. Видимо, возвращаться на улицу предстояло вполне традиционным путём.

— До свидания, — чтобы быть вежливой тактично попрощалась Инга.

— Нет, уж! Искренне надеюсь на окончательное прощание! — с лёгким испугом в голосе ответил Владыка Остор. — Настолько, что, если бы была возможность, всё же перенёс ваше отбытие на завтра, а не на послезавтра.

— Что он имел ввиду? — тихо спросила девушка, когда они оказались внутри дома.

Обстановка ей понравилась. Внутри было достаточно просто и аскетично. Минимум мебели. Уйма свободного пространства. И при этом весьма красиво и уютно. У хозяев оказался прекрасный вкус на её взгляд.

— А, точно, — сбрасывая плохое настроение от вынужденного неприятного разговора с братом, произнёс Риэвир. — Это и есть та новость, что я хотел тебе в больнице ещё рассказать, но отвлёкся на растерзываемый тобой буклет. Погода вполне наладилась. Завтра утром и вечером отплывают первые два корабля.

— И на каком из них отправляюсь я?

— Ты что? Остора не слышала? Ни на каком. Они и так будут заполнены битком.

— И в чём тогда хорошая новость? Сегодня за мной должен был прилететь вертолёт. Он будет?

— Нет. Полёты пока ещё запрещены, но для тебя забронировано местечко на корабле, чьё отправление назначено послезавтра ровно на полдень.

— Надеюсь, Остор не отомстит мне самой ужасной каютой? Где-нибудь глубоко в трюме! Чтобы без окон, как в тюрьме.

— Не, тут не переживай. Он вряд ли… А вот я вполне! За то, что ты такого понапридумывала, устроить подобную кару — это в моём характере. Так что осталось выбрать, в какое техническое отделение тебя пустят на постой.

— Прости же меня! — театрально взмолилась Инга. — Искренне каюсь! Не наказывай меня столь мучительно!

— Считай, что моё сердце дрогнуло, и я тебя прощаю.

— Вот можешь же ты быть великодушным, а не букой.