— Ляха, ты цела? — спросил я.

Я не мог допустить того, чтобы Ляха откинулась до того момента, когда я отработаю с ней свою кармическую задачу.

— Цела, черт возьми! Но они начинают меня бесить! — выкрикнула она, стуча кулаком по бетонному полу, пока кровь заливала ее щеку.

Но дальше все стало катастрофически хуже. Когда в нас полетели первые серебристые баллончики, память сразу подсказала мне, что я уже знаю, что в них содержится. Еще двадцать минут назад я переполз через убитого бойца Крайслера, и моя наблюдательность зажгла лампочку вопроса в голове: «Для чего солдатам противогазы?». А потом мы находили их на телах других убитых бойцов, чьи позиции за баррикадами отняли. Но в пылу сражения, когда нас окатывало волнами из смертоносных искр, мы решали насущные задачи, требующие внимания здесь и сейчас.

Что ж, вот и настала очередь проблемы с противогазами.

Моя внимательность спасла жизнь многим, потому что еще до того, как белесые клубы газа вырвались из гранат, я уже кричал во всю глотку:

— Противогазы на телах! Живо одевай противогазы на телах!

За две секунды я снял противогаз с крепления мертвого солдата и надел его ровно в тот момент, когда баллончики изрыгнули серебристые фонтаны белого дыма точно под потолком холла. Мне успело вторить большинство.

Но к сожалению, эффект неожиданности пробил-таки невосстанавливаемые бреши в нашей обороне. Падальщики выходили из строя, не успев спастись от душащего газа. Противник воспользовался нашим замешательством и удвоил напор обстрела.

Крайслер умел организовывать мощные атаки. Перед моими глазами оставшиеся в строю Падальщики в противогазах один за другим выпадали из защитного кольца под натиском настойчивой атаки пуль, буквально пригвождавших солдат к полу, не позволяя встать и вернуться в строй. Враги подкрадывались ближе.

— Леха, они меня достали! — яростно произнесла Ляжка.

Ее голос стал глухим из-за прорезиненного воротника противогаза. Да к тому же оглушительный треск Калашниковых, который превратился в сплошной монотонный пронзительный гул оглушал, заставляя барабанные перепонки стать невосприимчивыми даже к звукам в наушниках.

— Понял тебя! Перегруппировка! Защищаем Красную Звезду! — проорал Легавый.

Сразу же в груди стремительная надежда прорвала плотину отчаяния, когда я услышал заветные слова. Красная Звезда!

Ох, пусть насилие мне чуждо, пусть я порицаю его в душе, но когда Ольга хватается за снайперскую винтовку ФР-2, все мое нутро тянется к этой отважной женщине — второму лучшему снайперу в отрядах Падальщиков после Маргинала!