Я была в первом ряду, когда ублюдки атаковали газом, моя поспешность дала шанс ребятам позади меня быстро сориентироваться в новых условиях и атаковать отряд бойцов возле ворот генеральского отсека. Они сняли с них противогазы и поспешили на помощь отравленным товарищам — жертвам, выигравшим шанс на победу ценой собственного здоровья.

— Их еще привалило! — крикнул знакомый голос тоже в противогазе.

Сопля, это ты?

— Фунчоза, открывай живее! — сквозь влажную пелену в глазах и надрывистый кашель я слышала ор Вьетнама.

— Не торопи меня! Когда я нервничаю, у меня потеют ладошки! — кричал он в ответ.

Обстрел усиливался. Раздались щелчки, звуки рисовали мне картины того, как стальные штыри запорного устройства ворот один за другим выходили из пазов, высвобождая шестеренки замка.

Мы сделали это!

И словно в подтверждение моего облегчения раздался тяжелый металлический скрип, как будто стальной великан зевнул, на меня пахнуло новыми свежими запахами еще нетронутой битвами Зоны. Ветерок обдал мое лицо и я поразилась тому, как обострились все мои чувства, после того, как я лишилась зрения.

— Не отстают!

— Мы прикроем!

— Бегите!

— Спасите моего сержанта! Я не хочу, чтобы Барахлюша разорвали зараженные!

Я по-прежнему не видела ничего вокруг, жар охватывал меня новыми волнами при каждом приступе кашля. Свинцовые недруги продолжали преследовать нас, инфицируя девственные территории базы эпидемией насильственной смерти.

— Закрывай!

— Давай быстрее!

— Антенна, черт возьми! Вали внутрь!

Голоса, движения, удары, свист, выстрелы, матерные крики: в голове царил хаос из-за поступающей со всех сторон информации. Через пару секунд ворота снова скрипнули, потом раздался громкий удар, хлопок, звук запирающего устройства.

И долгожданная тишина.

Бронированные двери укрыли нас в самом сердце Желявы, защитив ее избранных детей от смертоносных пуль.

— Это что, все, кто остались? — глухо прозвучал вопрос Вьетнама.