Из кроссовера пришлось выпрыгивать почти на ходу – чтобы остановкой не привлекать возможного внимания систем слежения, в автоматическом режиме контролирующих по трекеру движение машины.

Вместо нас в салоне дальше поехал небольшой блок взрывчатки. Взорваться она должна была на пустыре, неподалеку от перевалочной станции, организованной в офисе Чистого мира в Кисловодске. Была мысль взорвать машину прямо там, но после некоторых раздумий от нее отказались – рядовые исполнители могут быть обычными людьми, нанятыми через биржу труда также, как и два пожилых охранника на КПП ведущей к базе грунтовки. Глупо ждать того, что все сотрудники Чистого мира в курсе всех происходящих под эгидой организации процессов.

Когда выкинули из кроссовера захваченные из шале вещи и выпрыгнули сами – Валера вместе с Барбарой, держа ее не руках, а я с Горбуновым, таща его волоком как мешок с картошкой, к нам уже подлетело два подготовленных внедорожника. Все сидящие в машинах конфедераты вновь оказались для меня на одно лицо – мы с Валерой по-прежнему были лишь в контактных комбинезонах, и босиком. Но в группе Измайлова было уже шесть человек, из чего я сделал вывод, что уехавшие на автопоезде двое бойцов спрятали крылья и организовали под нашу эвакуацию транспорт.

Едва распределившись по машинам, мы со всей возможной скоростью помчались по полям, в сторону расположенного поодаль частного аэродрома, где уже приземлился зафрахтованный бизнес-джет. Мы торопились – полностью скрыть следы вряд ли получится – иллюзий насчет этого никто не питал. Все понимали, что нам нужно действовать на опережение – необходимо как можно скорее добраться до Красноводска на Каспии, и вновь вернуться под крыло делегации императорской школы.

Но одну остановку мы все же сделали. В чистом поле.

Конфедераты моментально покинули машину, держа наготове оружие и прикрывая нас. Валера неделикатно достал из салона Горбунова и потащил его прочь, волоча за волосы, оставляя телом извивающегося от боли литератора след широкий на тонком слое снега. Я задержался: достал из багажника захваченный из пыточной камеры инвентарь – канистру, паяльную лампу и четыре металлических треножника, для удобства завернутые в плотный верблюжий плед, на который на стол укладывал Барбару.

Через десяток секунд Горбунов оказался освобожден от пластиковых стяжек и плотно пришпилен к земле – широко раскинув растянутые ноги и руки. Точь-в-точь в такой же позе, как на стене висела Барбара, только горизонтально.

У захваченных с собой треножников оказалась очень удачная конструкция – забивалась в землю одним ударом ноги, плотно пришпиливая и зажимая конечности. Деликатности человеколюбия в наших действиях не было ни капли, но боли в руках и ногах Горбунов при этом явно не чувствовал – настолько они онемели, обескровленные.