– За мной, – и маленький отряд начал свой подъем по красивой белоснежной лестнице.
Рику он показался бесконечным и трудным. Ноги с трудом переступали ступень за ступенью, вдруг став ватными. Ощущение тревоги и безысходности стало таким плотным, что мальчик прерывисто вздохнул, жадно глотая воздух. Рик так ясно представлял себе, как он войдет в кабинет, увидит отца, а тот отвернется, не желая смотреть на неблагодарного мальчишку, не оценившего заботу о нем. Глаза защипала, но Саттор сумел сдержать слезы. Еще не хватало расплакаться на глазах Рене и его дружков.
– Кадет Бэнь, подбери сопли, – велел Реджинальд. – Раньше надо было думать, во что ввязываешься.
– Я больше не буду, – всхлипнул Никифор Бэнь.
Капрал ничего не ответил. Он остановился и двери ректорского кабинета, подождал, когда его подопечный подтянутся, а затем нажал на ручку.
– Заходите, – послышался голос Лосева.
Мальчики поежились, но деваться было некуда, и шестеро нарушителей покоя шагнули в кабинет. Последним вошел капрал, закрыл за собой дверь, и Рик тут же встретился со взглядом полковника. Старший Саттор сидел на стуле, как всегда строгий, подтянутый, с прямой спиной. Он смотрел на сына, и тот не выдержал, опустил голову. И все-таки в глазах коммандера не было разочарования, скорей, в них застыл немой вопрос.
– Здравствуйте, кадеты, – поздоровался ректор с новоприбывшими.
– Здравия желаем, господин ректор, – отчеканили мальчики и снова замолчали.
– Господа, – теперь Лосев обратился к родителям драчунов, сидевшим в его кабинете, – вам уже известно, что произошло в казарме младшей группы. С прискорбием отмечу, что противостояние длится не один день. Но если раньше мальчики просто задирали друг друга, не переходя границ, то со вчерашнего дня ситуация обострилась. Я разговаривал с другими кадетами младшей группы, мальчики отмечают недружелюбное поведение одного из присутствующих кадетов. Господин Рене, – ректор повернул голову в сторону светловолосого мужчины, вальяжно раскинувшемуся на одном из кресел, – с вами мне бы хотелось поговорить особо.