Едва выхожу на верхнюю площадку трапа, на меня наваливается душная жара. Даже летом не всегда такая бывает, а сейчас еще весна.

В недоумении озираюсь.

Окружение мне ни о чем не говорит: опять прожектора и смутно видимые в темноте постройки, с тем же успехом могли и вовсе никуда не улетать. И в отдалении ждет почти такой же… нет, все-таки немного другой вертолет.

Вскидываю голову — и к своему удивлению вижу силуэты гор на фоне начинающего синеть неба.

— Мы что, в Крыму? — удивленно спрашиваю я. — В Сочи?

Я пытаюсь сообразить, виден ли из Сочи Кавказ, и что-то не получается. Сам я нигде особенно не был. Когда жил с родителями, мы только пару раз слетали на отдых в Турцию. А когда обрел самостоятельность, у меня то не было денег, то не с кем было оставить Друга — а потом и Белкина. Так что даже российский юг я представляю смутно.

— Почему? — удивляется Антон. — Это небольшой аэродром возле Бола, на острове Брач. Вы сейчас отправитесь на частную виллу. Вам разве не сказали?

Тут же чувствую себя идиотом: в самом деле, почему я не спросил, куда летим? Еще в шпиона играл — «вроде бы на запад», «городов внизу не видно»!

Одно непонятно: почему нужно встречаться с российским президентом где-то… на Балканах, наверное? Главное, что не в России. Понятия не имею даже, в каком море находится этот остров Брач и город Бол, но не похоже, что в Черном или Каспийском. Как только выдастся спокойная минутка, погуглю.

Однако спокойной минутки не выдается: в вертолете под немигающими взглядами охраны мне как-то неловко, а прилетаем мы очень быстро. Я успеваю заметить только вьющуюся серпантином под нами дорогу (ее очерчивает светящийся пунктир фонарей и ало-золотые фары машин) и понять, что аэропорт, видимо, находился в горах. И вилла, наверное, тоже?

Вила и впрямь оказывается рядом с аэропортом: по ощущениям, летим минут десять. Но, когда выхожу из вертолета на площадке, мне в лицо ударяет запах соли и водорослей. Море!

С детства не был у моря. Даже в Петербурге — причины смотри выше.

Машинально вдыхаю полной грудью, да так, что меня, кажется, вот-вот разорвет. Небо уже светлеет, но звезды все еще видны. Судя по их яркости, мы далеко от больших городов. С той же стороны, где розовеет первая бледная полоса, ярко горит зеленоватая для моего слабого зрения точка Венеры.

А по моему собственному времени, думаю я, уже должен быть завтрак.

В самолете мне кусок в горло не лез, однако когда еще один вежливый секретарь спрашивает, не хочу ли я перекусить, отказываюсь. Знаю, что кусок в горло не полезет.