Но широкой публике это разглашать не стали, по условию самих же инопланетян: они пообещали человечеству всяческие бонусы, если их существование будут держать в секрете.

— Почему? — не могу удержаться от вопроса, хотя, пожалуй, перебивать китайского председателя (эту часть истории рассказывал он, поскольку первая установка связи строилась именно на китайской территории, в Гималаях; как совместный с Россией проект, но все же).

— Все дело в общей культурной незрелости человечества и отсутствия твердой юридической базы в Мезжвездном содружестве, — говорит китаец. — Нам дали понять, что как таковое Межзвездное содружество не сумеет создать безопасные условия для развития нашей расы, а раз так, то нам следует повременить с выходом на межзвездный простор.

— Кроме того, у Земли все равно не было технологий для дальних космических полетов, — подает голос президент Лученко. — А за сотрудничество нам эти технологии пообещали… рано или поздно.

— Они хотели использовать наш как дешевый рынок рабочей силы, — вмешивается американский президент. — Отдавать нам для аутсорсинга некоторые проекты. Это было бы труднее осуществить, если бы население знало о существовании Межзвездного содружества, пришлось бы больше платить.

Все остальные глядят на него с легкой укоризной: мол, да, так оно и есть, но зачем же так прямо?

— Мы с пониманием восприняли это условие наших инопланетных партнеров, — говорит президент Лученко.

Ну да, думаю я, небось только порадовались. Любая новая инфа — это осложнение. А государственная власть очень не любит осложнения. Поэтому почти в любой фантастике правительство всегда скрывает первый контакт… по крайней мере, поначалу. Я всегда думал — почему?

А потом, побыв в шкуре управленца, понял. Когда на тебе одновременно висит десять тысяч проблем, сделаешь все, чтобы отложить десять тысяч первую хотя бы на месяц-другой.

Хотя… вот тут-то и собака зарыта. Как это они умудрились утаить это все от широкой общественности?

— Прошу прощения, — говорю я, — но я не верю в теории заговора.

Главы государств снова НЕ переглядываются, но у меня складывается ощущение, что если бы не привычка всегда быть только за себя, они бы переглянулись: у них на лицах проскальзывает некое схожее выражение, некая досада. На меня, что ли? Что недостаточно легковерен?

— При чем тут это? — спрашивает президент Лученко, на сей раз с едва заметным раздражением в голосе.

— При том, — говорю я, — что нельзя скрыть контакт с инопланетянами, если о нем знало больше трех человек. А у вас знало… ну сколько? Ну хотя бы персонал того центра в Гималаях.