Я впервые видел вживую наркоманов. Оставалось только догадываться, какие видения им чудились и что они себе в полете сознания представляли. Был ли это дух убитого или плод обкуренного воображения, оставалось только догадываться.

– Мы хотим справедливости и наказания виновного. Таков закон, Миршак, – ответил Бугчун.

Я подметил, что он говорил вполне осознанно, как будто не был подвержен наркотическому опьянению.

– Справедливость? Мне не нужна справедливость. Мне ничего не нужно. Я в покое.

– Расскажи, Миршак, что произошло ночью у реки? – не отступал шаман.

– Девы, красивые девы… позвали нас и убили… убили… – Голос стал затихать и исчез.

Шаманы продолжали сидеть и тупо пялиться на огонь костра. Все молчали, ожидая продолжения. Ганга и Сулейма напряглись.

Через час или чуть больше шаманы стали приходить в себя. Видно было, что их мутило. Они стали еще зеленее, как древесные лягушки. Ученик убитого шамана повел все еще мутным взором и вдруг остановился на моей орчанке и снежной эльфарке.

– Вот они, убийцы, – ткнул он в них крючковатым пальцем. – Они заманили наших братьев своим мерзким колдовством и убили их.

Среди орков стал нарастать шум. Понимая, что пора вмешаться, я поднялся.

– Не верю я, что Миршак показал на моих женщин. Тот, кто осмелится их обвинить, будет иметь дело со мной. Я встаю на защиту их чести и жизни.

– Ты человек и не можешь быть защитником, – прокаркал довольный шаман.

– Могу, – спокойно парировал я. – Я из рода Гремучих Змей.

Шаман засмеялся:

– А мы это сейчас узнаем, хуман.

– Правда, Быр Карам, что ты принял чужака в свой род? – обратил он все еще мутный взгляд на правую руку.

Я только усмехнулся. Он что, в самом деле этого не знал?

– Да, недавно он был принят в род. Но сейчас, когда выяснилось, кто убийца и что он их покрывает, я отсекаю его от рода как недостойного.

Такого предательства я не ожидал. Вот это поворот! Неужели он это решение принял только сейчас? Или это было обговорено заранее? Да, я недооценил Рока.

Шаман повернулся ко мне и, торжествуя, спросил: