В первые секунды Глеб испытал острое беспокойство. Невольно задержав дыхание, он понял, что находится вакууме, без скафандра, — странного рода декорации формировало сознание незнакомца!

А вот и он, — сидит на краю вынесенной в космос дугообразной конструкции, усеянной стыковочными сотами и причальными приспособлениями для крупнотоннажных кораблей.

Стараясь не обращать внимания на расплескавшуюся вокруг Бездну, он подошел и сел и рядом.

Старик смотрел на звезды.

— Где я? — наконец спросил он.

— Внутри собственного рассудка.

— Я погиб?

— Нет. Но достаточно плох. Не приходишь в сознание уже второй месяц. Из-за наличия чужой ДНК в твоем организме, обычные средства лечения не помогают.

— Как ты подключился к моему разуму?

— Долго объяснять. Когда поправишься, то сам сможешь изучить технологию. Сейчас мне очень нужна информация. Кто ты? Откуда? Как попал в наш мир? И почему сидишь тут без скафандра?

— Последний вопрос важен?

— Да, — честно ответил Глеб. — Ты должен выжить и поправиться. А сумерки сознания и потеря инстинкта самосохранения этому явно не способствуют.

— Все нормально. Мне просто хотелось однажды посидеть тут. Морфы ведь так делают. Своими глазами видел.

— Морфы?

— Да. Очень живучие существа. Они запросто ремонтируют внешний обвес станций Н-Болг, довольствуясь обычной одеждой. А иногда сидят на причалах и о чем-то размышляют. Всегда было любопытно, что они при этом чувствуют?

— Как тебя зовут?

— Егор. Егор Бестужев. Я искал свою дочь — Мишель, но затерялся в гиперкосмосе. Мой фаттах несло подпространственными течениями, потом на хвост сели хитвары.

— Ты был соединен с кораблем какими-то чужеродными нервными тканями.

— Хочешь спросить, человек ли я? Да, человек. Но мне пришлось вживить себе хондийский нерв, чтобы управлять бионическими кораблями.

— Можешь подсказать, как тебя лечить? Наше оборудование оказалось бессильно.