– Да.

– А если понимаешь, то знаешь, что у меня тоже нет выбора.

Элиот сказал:

– Могу дать тебе один час. Ты проведешь его с ним. Потом попрощаешься и вернешься на шоссе. Лучшего предложения я сделать не могу.

– А я отказываюсь от твоего дерьмового предложения. Я целых три месяца добиралась сюда, Элиот. Три месяца. Это было нелегкое время. Я прошла через все это не ради какого-то жалкого часа. – Эмили покачала головой. – Думаю, нам нужно прояснить один факт: тебе меня не остановить, я все равно сделаю то, что захочу.

– Где оно? В машине?

– Ага, – сказала она. – Ты знаешь, что это такое.

– Элементарное слово.

Ее голова дернулась:

– Так вот как оно называется? Гм. Я знаю только то, что читала в старых книгах. Они его никак не называли. Вернее, называли по-разному. У этих историй было общим только одно: каждый раз, когда появлялось слово вроде этого, люди массово впадали в рабскую покорность. И гибли. А еще были башни.

– Ты говоришь о библейских событиях.

– Это слово подчиняет всех, – сказала Эмили. – Всех до одного.

– Да.

– Поэтому позволь мне спросить тебя кое о чем, Элиот. Ты действительно думаешь, что Йитс доверяет тебе и рассчитывает, что ты вернешь его? Я встречалась с ним только один раз, но этого мне хватило, чтобы понять: доверять – не его стиль. Я серьезно, не его. Все закончится тем, что на полпути к Аделаиде кто-нибудь столкнет тебя с дороги. Кто-нибудь в черном комбинезоне и шлеме.

– Я отвезу его к Йитсу, – сказал он, – и Йитс знает это.

Эмили поморщилась:

– Какой же ты бесхребетный, Элиот. Я только сейчас это поняла. Строишь из себя крутого, а слаб, как поникший член… Это из местного лексикона, если тебе интересно. Боже мой… Ты и в самом деле собираешься отвезти эту штуку Йитсу и отдать его. Дивлюсь я на тебя.

Он никак не отреагировал.

– К черту Йитса. Пошли его к чертям собачим. Его здесь нет. Хотя бы раз в жизни соверши нечто неожиданное. Мы с тобой, вместе, у нас есть власть. Столько власти, что о большем и мечтать нечего.

– Меня не интересует власть.