«Но я же согласилась на такое. И они были бы согласились! И вы бы тоже! Любой согласится на все, чтобы вернуть единственную… единственного… единственную из всех… — женщина дернула рукой в ремне. — Господи, она же была единственной из всех!»

— Из скольких?

«Из семерых, — прошелестела она. Бреннон слабо вздрогнул. — И я бы вернула им ее, я бы нашла тело…»

— А остальные?

Она непонимающе уставилась на комиссара.

— Остальные девятеро? — спросил он. — Еще девятеро девушек? Их бы вы вернули?

Женщина судорожно вздохнула и отвела глаза.

«Нет. Они должны были умереть, чтобы я могла взять их части. Но я выбирала не единственных. Я бы никогда не выбрала единственного!»

Бреннон задумчиво кивнул и встал.

— Усыпляйте, — сказал он Редферну. Тот поднял на комиссара вспыхнувшие глаза, и Натан быстро добавил: — Не насмерть.

Женщина дернулась в ремнях:

«Но я бы вернула им девушку! Я бы вернула ее! Клянусь, я бы вернула!»

— А остальных нет, — заключил Бреннон. — Видимо, даже не собирались.

«Но я должна была! Ради Ноэль! Я должна…»

Редферн полил платок красноватым зельем из флакона и прижал к лицу женщины. Голос в голове Натана захлебнулся в низком гуле и стих. Пироман постоял над ней и переместил ладонь на ее горло. Бреннон коснулся его плеча:

— Идем. Здесь закончили.

Глава 24

Глава 24

Они вышли из спящей зачарованным сном больницы. Бреннон отдал свою маску дежурящему на крыльце сержанту, объяснил, что случилось, и велел открыть все окна в здании. Редферн молча стоял рядом, опустив глаза, и только время от времени поглядывал на комиссара. Натан каждый раз чувствовал его пронизывающий, пристальный взгляд — будто пироман касался его рукой. Раздав распоряжения, комиссар зашагал к воротам больницы, погруженный в мысли об этой женщине, и не сразу понял, что Редферн идет за ним.