— Многих удалось спасти? — спросил Гусев.

— Шестерых за пять лет, — мрачно сказал Тунец. — Одного потеряли по глупости, ты вон в итоге и без нас обошелся. В нынешней лотерее второй победитель — тоже наша работа.

— Шесть спасенных жизней — это много.

— Шесть спасенных жизней — это мало, — возразил Тунец. — Я военный, я знаю, о чем говорю. Люди вообще так умирать не должны.

— Почему вы сами не попытались поднять волну?

— Обществу Черная Лотерея нравится, — сказал Тунец. — Большинство проголосовало, президент подписал. Местные правозащитники повозбухали немного и забыли, им-то что, они оружие по принципиальным соображениям не носят и в группу риска не входят. Международное сообщество тоже попыталось что-то вякнуть, да кто б его слушал? Внутренние дела страны, демократически принятое решение. Нам-то куда против этого лезть? Нам это без шансов.

— А у меня, значит, шансы есть?

— У тебя — есть, — сказал Тунец. — Ты сейчас оседлал волну, если сильно не налажаешь, то есть у тебя возможность эту ситуацию переломить. Но организация тебе нужна, конечно. Народ просто так не перевоспитаешь.

— Хреновый из меня воспитатель, честно говоря, — сказал Гусев.

— Научишься, — сказал Тунец. — Я от тебя результата завтра и не жду. Главное, чтобы мы друг друга понимали.

— Я тебя понимаю, — сказал Гусев. — Но так мыслю, что нам еще один человек понадобится. Ты Гену-Геноцида знаешь?

— Слышал, конечно, — сказал Тунец. — А так не доводилось. Скользкий он тип, и репутация у него еще та.

— Он юрист, — сказал Гусев. — А юридическая поддержка нашей партии совсем не помешает. А еще он умный и у него активная гражданская позиция есть.

Гусев видел, что Тунец от этой идей не в восторге. Он и сам не был до конца уверен, что лучший криминальный адвокат согласится им помогать в этой авантюре, но ему почему-то очень хотелось, чтобы Гена-Геноцид с его белозубой ухмылкой, боевым ножом и двумя пистолетами был на его стороне.

— Сведи нас, — сказал Тунец. — Познакомимся, присмотримся, обсудим. А там видно будет.

На том и порешили.

Марина ждала его дома. Они не обсуждали этот вопрос, просто как-то так получилось, что она стала жить у него. Незаметно получилось, само по себе, и Гусев был этому только рад. Пожалуй, таких естественных отношений с женщинами у него еще не было. Без глупых обид, без дурацких претензий, без серьезных многочасовых скандалов по поводам, которые, на самом деле, и гроша ломаного не стоили… Впрочем, Гусев подозревал, что так может быть не всегда, и наслаждался каждой минутой этой новой для него стадии отношений.