– Было бы чего жалеть! – беспечно отмахнулся Бич. – В Лесу этих мосинок хоть ж. й жуй. А ему пригодится.

– Ненадолго. Патроны пожжёт – что дальше?

– Придумает, что. Парень моторный, куда хошь без мыла пролезет.

– Вот я и вижу, пролез…

Карабин и нож они отдали Нгуену. Егерь-вьетнамец встретил дрезину в Покровском-Стрешневе и принял ссыльного с рук на руки. «Пока поживёт у меня в хибаре, дождётся когда те, из Грачёвки прибудут. – сказал он. – Оружие и вещи возле Разрыва верну, когда уходить будут. А сейчас незачем.»

При этих словах Ботаник скептически хмыкнул. «Решил, что жизнь таки удалась, и собрался в бега? – немедленно отреагировал Бич. – Вот тебе совет, паря: засунь эту идею глубоко в дупу и никогда не доставай, как бы она там не зудела. Это ведь только мы со Студентом такие мирные, можно сказать, гуманные. А Нгуен шутки шутить не станет – он их отшутил в Токийском Болоте, когда резался с бандитами-мяо. Или ещё раньше, дома, во Вьетнаме, где головорезы из «Змеи»[13] назначили цену за его голову. Так что, если хочешь подольше пожить молодым и красивым – сиди, как мышь под веником, и веди себя, как он скажет.

Нгуен сделал вид, что ничего не слышал – маленький, щуплый, в неизменной соломенной конической шляпе и с карабином «Тигр» на плече. «Засланец» же, выслушав предупреждение Бича, задумался. На вьетнамца-провожатого он косился с опасливым уважением.

Проводы заняли не более четверти часа, и дрезина покатила дальше, мимо небоскрёбов Москвы-Сити, через Добрынинский мост – и притормозила напротив Сетуньского стана.

Машинист-путеец высунулся из будки:

– Ну что, баламуты, здесь сойдёте, или везти до Лужников?

– Высади чуть подальше, на Бережковской набережной. – отозвался егерь. – Оттуда как-нибудь дотопаем.

Дрезина проехала ещё около километра и остановилась возле индийских башенок Лужнецкого моста. Напарники сбросили с платформы сильно полегчавший багаж, расплатились с путейцем, помахали руками караульным-сетуньцам – и неторопливо пошли по тропе, тянущейся вдоль улицы Косыгина. Егор шагал легко, весело впереди, над густыми купами Мичуринского сада, возвышался, маня усталых путников, знакомый шпиль ГЗ.

– Знаешь, что я думаю, Студент? – заговорил идущий следом егерь. – Мы о нём ещё услышим.

– О ком, о Ботанике?

– Да. И о прочих грачёвцах тоже.

Егор остановился. На лице его было написано недоумение.

– Погоди, я что-то не понял… Нгуен же уверял, что дважды попасть в один и тот же Разрыв почти невозможно. Они, вроде как открываются на какое-то время – а потом схлопываются, уже навсегда?