Молча перешагнув через камни, Степан прошел в дальний угол к чулану, включил свет, присел за колченогий столик, снял с полки два тома инвентарных записей и, открыв один, принялся его перелистывать. Второй том дал лаборантке, та села рядом.
— Что это? — с испугом спросила она, и Степан, заглянув на последнюю, открытую ею страницу, увидел запись, сделанную его рукой, чернилами, цвет которых еще не успел поблекнуть.
— Мешок с детскими костями, — прочитал он.
Книга лежала на краю стола, свет падал на нее сбоку, и каждое слово виделось особенно отчетливо.
— С детскими костями... Как же это может быть? — печально спросила лаборантка.
— Значит, может, Лена, — ответил он ей. — Мы нашли его в кургане. Кто-то затащил мешок в старый грабительский ход.
— Когда их убили и за что?
— Ты только начинаешь жить. Когда-нибудь я сам спрошу тебя: когда и за что?
Они замолчали. Оба знали — прикосновение к тайне произошло, и никакая сила не заставит их теперь забыть о ней. И будут они — старик и девушка — без конца возвращаться к мешку, искать, сопоставлять и раздумывать. Снова полезут на курган, будут годами копать, находить и терять. И так будет продолжаться до тех пор, пока не станет им ясным все или, отчаявшись, пожилая женщина не скажет совсем молодому, только что пришедшему: «Есть тут у нас один загадочный случай: мешок и загадочная запись в книге».